Сколько стоит жизнь плохого мальчика?
Шрифт:
Первый резко врезал Патрису ногой прямо в живот. А второй, дождавшись, когда он согнется от боли, шагнул ему за спину и нанес короткий, но мощный удар кастетом в нижнюю часть затылка.
Длинной и честной драки не случилось. Всё произошло стремительно и закончилось в течение десяти секунд. Это только в кинобоевиках бывает, что соперники долго избивают друг друга. Падают, встают, опять падают и выходят победителями, побывав пару раз в глубоком нокауте. В жизни всё не так! Особенно в уличной драке, жестокой и совсем короткой, как правило.
Патрис Шаброль, рухнувший на грязную дорожную
Трое хмурых парней, напавших на благодушного француза, постояли с полминуты над его телом: убедились, что Патрис не подает никаких признаков жизни. Одновременно огляделись вокруг и поняли, что всё прошло тихо и без свидетелей.
Затем вожак с абсолютно спокойным выражением лица бросил своим товарищам командирским тоном:
– Прошмонайте его! Заберите всё!
Сам он быстро нагнулся и подобрал кожаную сумку, упавшую с плеча Патриса во время его избиения. Не забыл также снять с левой руки мертвеца швейцарские часы Tissot в позолоченном корпусе и сунуть их себе в карман.
Всё это было сделано по-деловому привычно и без каких-либо эмоций.
Подождав, пока товарищи закончат обыскивать лежащее тело, вожак поставил окончательную точку:
– Дело сделано! Валим отсюда!
Троица покинула подворотню и быстрым шагом направилась в конец улицы, где их ждала оставленная на парковке машина.
Яркое столичное солнце уже начало движение от зенита. Его ослепительные лучи стали постепенно менять свое направление. Вскоре они заглянули в темную, тенистую до этого подворотню, осветив безжизненное тело, лежащее ничком с распластанными в разные стороны руками.
Глава 1
После сорока у некоторых наступает то, что принято называть кризисом среднего возраста. У кого-то – раньше, у кого-то – позже. Плюс-минус лет пять. Переоценка жизненного опыта начинает доходить до сознания постепенно, обрастая всё новыми подробностями, словно горный сель, усиливающийся вниз, к долине, вбирающий в себя камни и обломки, которые смел по пути.
Кризис настигает не торопясь, не резко. Не бывает так, что человек вечером лег спать абсолютно довольный первой половиной прожитой жизни, а утром проснулся в смятении. Нет, это коварное эмоциональное чувство обволакивает медленно и основательно заселяется в мятущейся душе, как переселенец, приехавший на ПМЖ со своим багажом.
Вот и Никиту Грачева, которого друзья называли Боцманом, или Босуном на английский лад, накрыл этот злодейский кризис среднего возраста, после того как он отметил свое сорокатрехлетие в местечке под названием Кампоамор – райском уголке в самой южной точке средиземноморского побережья Коста-Бланка.
Южноиспанское утро, как, впрочем, и всегда в середине мая, выдалось прекрасным. Небольшие разрозненные облачка, плывущие высоко в небе, не закрывали ослепительно яркого солнца, встающего над горизонтом. Оно отражалось многочисленными бликами в едва тронутой рябью, кристально чистой воде морского залива. Легкий, почти неуловимый утренний ветерок приятно освежал перед наступлением
Никита имел привычку плавать в заливе каждое утро, кроме, пожалуй, штормовых дней и пары месяцев недолгой средиземноморской ветреной зимы.
Вот и сейчас он, пройдя босыми ногами по мелкому, с золотым отливом песку малолюдного пляжа, нырнул в прозрачную, лазурно-голубую воду и поплыл не торопясь.
Всё это Никита проделал под завистливые взгляды двух нудистов-иностранцев, которые наблюдали за ним, распластав на пестро окрашенных полотенцах свои незагорелые, розово-рыжие, по-женски сложенные тела. Единственное, что указывало на их принадлежность к мужскому полу – это наличие бритых причиндалов, которые они бессовестно выставили под яркое испанское солнце, ничем не прикрывая.
Глядя, как широченные плечи Никиты удаляются от берега под взмахами его крепких рук, нудисты мечтательно вздохнули и, надев наушники, принялись слушать клубную музыку, потеряв всякий интерес к пловцу.
В море неподалеку виднелись силуэты нескольких красавиц-яхт и белоснежных катеров, держащих курс вдоль берега. Они опасались приближаться ближе из-за острых скал и камней, опоясывающих рукава залива, и поэтому совсем не мешали Никите неспешно плыть, погрузившись в свои воспоминания и мысли, охваченные коварным кризисом среднего возраста.
Несомненно, для его наступления были скрытые причины! Казалось бы, что у Никиты, уроженца сельской местности Вологодской области, всё в жизни сложилось удачно. Ему не пришлось стать трактористом, как его деду, отцу и дядьям, вынужденным от заката до рассвета пахать в прямом смысле этого слова, обливаясь потом в жару и кутая в варежки мерзнущие руки в стужу. Да еще и получать за этот сверхтяжкий труд сверхсмешные деньги. Никиту Бог помиловал, предоставив ему другую дорогу в жизни.
Поначалу-то было у него всё, как у всех его родственников по мужской линии, за последний век по крайней мере. Одна дорога – из вологодской глуши в районный военкомат после достижения восемнадцати лет. С той разницей, что обоих дедов в войну записали в танкисты и попали они в самое пекло на фронт прямо со сборного пункта. А оттуда вернулся только один – дед Саня, да и то без одной руки. Но он научился управлять трактором не хуже других мужиков, у которых обе руки были на месте.
Отец Никиты и два его дядьки служили срочную уже в мирное время. Вернувшись после армии в родной колхоз, пошли по стопам Грачева-старшего в трактористы. Исправно пахали. Вставали с петухами и ложились спать с закатом.
По редким, особенно в летне-осеннее время, выходным топили баньку и, приняв на грудь по пол-литра, пели песни, иногда, как водится, били морды односельчанам. Благо, что Бог здоровьем всех Грачевых не обидел.
Такая круговерть тянулась из года в год, пока не наступили лихие девяностые. В колхозе не было крутых разборок, переделок сфер влияния и заказных убийств, обычных для российских городов того времени. Лихие годы в отношении колхоза имени Калинина означали наступление лиха, то есть несчастливой судьбы. Колхоз, некогда богатый, стал хиреть. Техника простаивала из-за нехватки топлива. Денег не стало совсем: не только на зарплату, но и на покупку семян и саженцев.