Скользкий склон
Шрифт:
А у подножия замёрзшего водопада старшие Бодлеры не ощутили и малой толики этого воодушевления — они стояли рядом с Куигли и глядели, как тает на вершине горы пурпурный дымок.
— Кто-то потушил Горючий Пурпурный Возжигатель, — сказал Куигли, держа пурпурную трубочку на отлёте, чтобы не надышаться дымом. — Как вы думаете, что бы это значило?
— Не знаю, — со вздохом ответила Вайолет. — Не сработало.
— Сработало! — воскликнул Клаус. — И ещё как! Ты же заметила, как полуденное солнце отражается от замёрзшего водопада, и это навело тебя на мысль использовать научные принципы конвергенции и рефракции света, — как на озере Лакримозе, когда
— Клаус прав, — подтвердил Куигли. — Сработать лучше просто не могло.
— Спасибо, — отозвалась Вайолет, — только я не это имела в виду. Я хотела сказать, что мы по-прежнему не знаем, кто там наверху и почему они подавали нам знаки, а теперь знаки прекратились, и мы не знаем, как это понимать.
— Может быть, нам тоже следует потушить наш Горючий Пурпурный Возжигатель, — предположил Клаус.
— Может быть, — согласилась Вайолет. — А может быть, нам следует забраться на вершину водопада и самим посмотреть, кто там.
Куигли нахмурился и вытащил записную книжку.
— Забраться на самую высокую гору можно только по тропе, которой ходят Снежные Скауты. Нам надо вернуться через Глагольно Перекрытый Вход, спуститься по Главной Противопожарной Вертикали обратно в пещеру Гарнизона Пантер-Волонтёров, снова смешаться со скаутами и долго-долго карабкаться в гору…
— Это не единственная дорога к вершине, — с улыбкой заметила Вайолет.
— Нет, единственная, — возразил Куигли. — Посмотри по карте.
— Посмотри на водопад, — ответила Вайолет, и все трое подняли глаза на сверкающий склон.
— Уж не хочешь ли ты сказать, — произнёс Клаус, — будто думаешь, что сможешь изобрести устройство, которое поднимет нас на замёрзший водопад?
Но Вайолет уже снова подвязывала волосы, чтобы не падали на глаза, и оглядывала развалины штаба Г. П. В.
— Мне нужно то укулеле, которое мы забрали из фургона, — сказала она Клаусу, — и вон тот полурасплавленный канделябр, который торчит из-под обеденного стола.
Клаус вынул укулеле из кармана пальто и вручил его сестре, а затем направился к столу, чтобы вытащить из-под него странный оплавившийся предмет.
— Если тебе не нужна дальнейшая помощь, — сказал он, — я бы, пожалуй, пошёл в бывшую библиотеку посмотреть, не уцелели ли какие-нибудь документы. Ведь нам всё равно стоит получить из штаба как можно больше информации.
— Правильно, — кивнул Куигли и полез в рюкзак. Оттуда он достал записную книжку — совсем как у него самого, только в синей обложке. — У меня тут запасная записная книжка, — сказал он. — Может быть, тебе будет интересно завести собственную записную книжку?
— Разумеется! Как это мило с твоей стороны, — ответил Клаус. — Я запишу всё, что обнаружу. Пошли вместе?
— Я лучше останусь, — решил Куигли, взглянув на Вайолет. — Я много слышал о чудесных изобретениях Вайолет Бодлер и хотел бы посмотреть на неё в деле.
Клаус кивнул и пошёл к железной арке, которая вела в сгоревшую библиотеку, а Вайолет, залившись краской, наклонилась за сохранившейся при пожаре вилкой.
Едва ли не самое печальное в деле Бодлеров — это что Вайолет так и не удалось познакомиться с одним моим знакомым по имени С. М. Корнблат, который большую часть жизни провёл, работая инструктором-механиком в штабе Г. П. В. на Главном Перекрёстке Ветров. Мистер Корнблат был человек тихий и замкнутый — замкнутый настолько, что никто не подозревал, ни кто он, ни откуда, ни даже что скрывается за С. или М., а свободное время он предпочитал проводить, запершись в спальне, где писал странные рассказы, или печально глядя в кухонные окна. Привести мистера Корнблата в хорошее расположение духа не мог никто, кроме исключительно способного студента-механика. Если какой-нибудь юноша выказывал интерес к глубоководному радару, мистер Корнблат снимал очки и улыбался. Если какая-нибудь девушка приносила ему собственноручно собранный строительный пистолет, мистер Корнблат хлопал в ладоши от восторга. А если какие-нибудь двойняшки спрашивали, как правильно припаять медную проволоку, он вынимал из кармана бумажный кулёк и угощал фисташками всех, кто бы ни случился поблизости. Поэтому стоит мне подумать о том, как Вайолет Бодлер стояла среди руин штаба Г. П. В., осторожно снимая струны с укулеле и сгибая вилки пополам, мне видится мистер Корнблат — хотя ни его самого, ни его фисташек давно уже нет с нами: вот он поворачивается от окна, улыбается изобретательнице Бодлер и говорит: «Подите-ка сюда, Беатрис! Только поглядите, что делает эта девочка!»
— Что ты делаешь? — спросил Куигли.
— Устройство, которое поможет нам подняться на вершину водопада, — ответила Вайолет. — Жаль, что здесь нет Солнышка. Она бы так ловко перекусила своими зубами струны от гавайской гитары…
— Может быть, у меня кое-что найдётся, — сказал Куигли, роясь в рюкзаке. — Когда я был в кабинете доктора Оруэлл, то нашёл накладные ногти. Оттенок ярко-красного выбран просто ужасный, зато они острые.
Вайолет взяла у Куигли ноготь и внимательно его осмотрела.
— Наверное, их носил Граф Олаф, когда переодевался регистраторшей Ширли. Как странно: всё это время ты шёл за нами по пятам, а мы даже не знали, что ты жив!
— А я знал, что вы живы, — отозвался Куигли. — Жак Сникет рассказал мне о тебе, о Клаусе, о Солнышке и даже о ваших родителях. Он был с ними близко знаком ещё до твоего рождения.
— Да, наверное, — кивнула Вайолет, перепиливая струны от укулеле. — На той фотографии, которую мы нашли, были мои родители с Жаком Сникетом и ещё с одним человеком…
— Возможно, это брат Жака, — сказал Куигли. — Жак говорил, что работал над важным делом с двумя своими родственниками…
— Над делом Сникета, — подтвердила Вайолет. — Мы надеялись найти его здесь.
Куигли снова поглядел на замёрзший водопад.
— Может быть, тот, кто подавал нам знаки, знает, где оно, — предположил он.
— Скоро узнаем, — ответила Вайолет. — Сними, пожалуйста, ботинки.
— Ботинки? — переспросил Куигли.
— Водопад наверняка очень скользкий, — объяснила Вайолет, — поэтому я привяжу согнутые вилки струнами от укулеле к носкам ботинок, чтобы сделать кошки из вилок. Ещё по вилке мы возьмём в руки. Зубцы у вилок почти такие же острые, как Солнышкины зубы, так что кошки из вилок при каждом шаге легко будут впиваться в лёд, и мы сможем сохранять равновесие.
— А канделябр зачем? — спросил Куигли, расшнуровывая ботинки.
— Буду простукивать им лёд, — объяснила Вайолет. — Движущийся поток воды, вроде водопада, редко промерзает насквозь. На этом склоне наверняка есть участки, прикрытые лишь тонкой коркой льда, особенно во время Фальшивой Весны. Если мы вонзим вилки в лёд, а там вода, мы сорвёмся и упадём. Поэтому перед каждым шагом я буду простукивать лёд канделябром, чтобы нащупать участки сплошного льда, по которым можно карабкаться.