Скользящие по грани
Шрифт:
Достала из кармана тот шарик, что принесла мне бабушка. На первый взгляд у меня на ладони лежит обычный катышек хлеба, ничем не примечательный хлебный мякиш. Осторожно счистила начавший засыхать хлеб, и у меня на ладони оказался маленький стеклянный шарик серого цвета. С этим шариком надо обращаться крайне осторожно, ведь внутри должен быть сильнейший яд, убивающий едва ли не мгновенно. Надеюсь, бабушку не обманули, и она сумел отыскать именно то, что я ее просила.
Для чего мне яд? А разве не ясно? Разумеется, меньше всего мне хочется подставлять свою шею под топор палача, но уж если не остается выхода, то надо хотя бы сделать так, чтоб я не оказалась на эшафоте – не хочу доставлять удовольствие семейке ди Роминели видом своей отрубленной головы. Если такой шарик сжать зубами, то тонкое стекло хрустнет, и у палача будет меньше работы, а вот что касается ди Роминели, то эти люди будут вне себя от злости по той причине, что их месть не удалась, и та, которой они хотели отомстить, в последний момент ушла у них из рук... И потом, как бы я не храбрилась, не изображала перед всеми спокойствие и невозмутимость, но в глубине души все же боялась даже думать о том, что мне придется добровольно укладывать свою голову на плаху. Конечно, можно и сейчас раскусить этот стеклянный шарик, но я лучше подожду: все же три дополнительных дня жизни – это совсем неплохо. Можно хотя бы с крысами поговорить – вон, они уже появились в камере, привлеченные запахом раскрошенного хлеба...
А еще мне интересно знать, кто из семейства ди Роминели вновь пожалует сюда – если они все еще не нашли мой тайник с бумагами, то наверняка сделают еще одну попытку выяснить, не знаю ли я что-либо о пропаже. Меня они вряд ли подозревают, но все же с моей помощью можно попытаться отыскать невесть куда исчезнувшие документы – может, вспомню какие-то незначительные детали, или что-то вроде того.
Ждать пришлось сутки – видимо, господин Лудо Мадор решил дать мне прочувствовать полной мерой тот страх, который должен ощущать осужденный на казнь человек. Может, его рассуждения и были верны, но когда в течение двух лет едва ли не каждый день со страхом ожидаешь возвращения домой дорого супруга, и не знаешь, чего в очередной раз от него можно ожидать, то невольно привыкаешь ко многому. Если вдуматься, то после смерти Уорта я просто перешла из одной тюрьмы в другую, пусть и куда менее комфортабельную, а в остальном, можно сказать, ничего не изменилось.
Когда на пороге моей камеры появилась Рена, я лишь усмехнулась – ну надо же!.. Не исключено, что она сама вызвалась придти сюда, чтоб наконец-то высказать мне все то, что давно копилось у нее на сердце за эти годы.
– Удивлена?.. – спросила Рена. Надо отдать ей должное – она хотя бы надушенный платочек к лицу не прикладывала. – Или ты ожидала появления Шарлона?
– Нет... – покачала я головой. – Ты должна была придти сюда хотя бы для того, чтоб потешить собственное самолюбие. Это же ведь ты, голубушка, наплела Уорту о том, будто бы я ожидаю в комнате любовника. Более того – наверняка сказала, что подслушала наш с ним разговор.
– С чего ты взяла?.. – Рена даже не пыталась сделать вид, что изумлена или возмущена моими словами.
– Было время подумать. Кроме тебя, дорогая, сделать подобное было просто некому. Как было приказано, ты закрыла меня на ключ в комнате, затем отвезла этот самый ключ Уорту, и там уже высказала ему все свои подозрения. Послушай: мы сейчас вдвоем, посторонних ушей нет, так может, все же скажешь мне, для чего тебе все это надо? Да и то, что ты сюда пришла, чтоб посмотреть на поверженного противника – это так по-женски...
– Пожалуй, можно и поговорить в открытую... – кивнула головой Рена. – Все просто: после смерти господина Мадора по законам династического наследия титул и состояние должен получить старший сын, то есть Уорт. Согласна: против установленных правил не попрешь, но почему мой муж Шарлон после смерти отца должен остаться бедным, словно церковная мышь, а? Однако если бы вдруг Уорта не стало, или же если бы он женился, но у него не было детей, то после его кончины титул и состояние достанется Шарлону.
– Ого, насколько далеко шли ваши планы! Не ожидала.
– Возможно, тебе сложно поверить, но это мы с Шарлоном придумали, как без подозрений убрать с дороги наследничка, этого мерзкого урода! Конечно, меня никто не принимал всерьез – я же просто жена одного из братьев ди Роминели, серая мышка, а раз так, то и все мои действия ни у кого не вызывали подозрения, чем более что некоторых мужчин, кичащихся своим умом, женщина может обмануть без особого труда.
– Надо же, какое у тебя самомнение!
– Оно вполне заслужено. Я далеко не дура, только вот в семье ди Роминели умных баб не любят, потому и приходится изображать недалекую особу, которую кроме вышивки на пяльцах ничто не интересует. Нам с Шарлоном необходимо было выждать нужный момент, когда Уорту в очередной раз откажут в руке богатой наследницы. Потом, как бы между делом, в разговоре с ним я вскользь упомянула об одной из старых легенд, где говорится о том, как в старину увечные и больные воины искали себе крепких и здоровых жен, то есть под своим именем посылали к невестам крепких и красивых родственников. Как и ожидалось, подобного намека Уорту вполне хватило, и он отправился искать себе невесту подальше от этих мест, где и приглядел тебя. Больше того – он был уверен, что сам придумал, как задурить голову богатой наследнице. Все остальное пошло точно так, как мы и рассчитывали.
– Ты меня поражаешь – даже своего муженька не пожалела, отправила его ко мне, так сказать, как посланца любви и заместителя жениха. Вернее, как моего будущего мужа. Тебя ревность не мучила?
– Нет смысла отрицать очевидное – было дело... – заметно, что это далеко не лучшие воспоминания Рены. – К сожалению, иного выхода у нас не было, следовало все держать под своим контролем. А еще у меня не было никаких намерений желать Уорту семейного счастья, то есть я не могла позволить ему рождения детей.
Дети... Именно из-за их отсутствия бывший свекор постоянно упрекал меня, называя бесплодной, хотя это было неправдой. Примерно через два месяца после свадьбы я поняла, что беременна, только вот Уорт, узнав об этом, только что не позеленел от злости. Если честно, то я и сама не знала, чей это ребенок – Шарлона или Уорта, и подобное можно было определить только после рождения ребенка, только мой муж вовсе не хотел ждать так долго, и решил покончить с неизвестностью наиболее привычным ему способом. Проще говоря, я получила от дорогого супруга столько сильных пинков в живот, что потеряла ребенка, а от большой потери крови едва не умерла сама. После муженек меня предупредил: запомни, если только я заподозрю, что ты носишь не моего ребенка, то все повторится вновь... Правда, больше детей у меня не было.
– Погоди, погоди... – я растерянно посмотрела на Рену. – Уж не хочешь ли ты сказать...
– Я же тебе ясно сказала, что держала ситуацию в вашей семье под постоянным контролем... – вот теперь Рена была довольна. – Что же касается детей... Я всего лишь уронила в присутствии Уорта пару слезинок, и сказала, что подозреваю, что отцом твоего ребенка является мой супруг, который, вообще-то, почти уверен в собственном отцовстве...
– Так за всем, что произошло, стоишь ты?
– Не одна, а вместе с Шарлоном. Правда, первое время он жалел тебя, но потом понял, насколько неуместны подобные чувства в той рискованной игре, которую мы затеяли, и от которой не намерены отказываться. Признаю: мы постоянно вызывали ревность Уорта, делали все, чтоб довести ситуацию до логического конца. Мы прикидывали несколько возможных вариантов развития событий, и хоть один из них должен был сработать. Ты долго продержалась, я все же рассчитывала на то, что покончишь со своим муженьком куда раньше. Что ж, хорошо то, что хорошо кончается. Зато теперь наследником стал Шарлон и наши дети, так что своего мы добились.