Скорбь Гвиннеда
Шрифт:
— Голоден, как зверь. Как я еще могу себя чувствовать, когда спал целый день. — Он сделал вид, что не заметил, как его гости переглянулись между собой, и откусил кусок хлеба, щедро намазанный маслом и медом. — Надеюсь, кто-нибудь догадался отслужить мессу сегодня утром? Эта обязанность — то немногое, что я могу сделать для собравшихся под этим кровом, если не считать редких вызовов Целителя, когда кто-то из малышей оцарапает коленку или переест сладкого. Вам следует больше загружать меня работой.
— Вы и без того сделали немало, — возразил Джорем с тревогой в глазах. — Мы не
— И все же потребовали, — возразил Кверон. — И, обдумав все как следует, я решил согласиться.
Ивейн уставилась на свои руки, смущенная, не смея поднять глаз на Целителя.
— Поиски в архивах — это только начало, Кверон. Если мы отыщем искомое, то магический ритуал, вероятно, будет совсем ни на что не похожим. И он может подвергнуть опасности наши жизни и бессмертные души. Вы должны знать заранее, на что даете согласие.
Кверон начал было что-то говорить, но тут же осекся и сделал несколько ритуальных жестов — выглядевших странновато, поскольку в одной руке он все еще держал кусок хлеба. Впрочем, это никак не помешало защитному куполу тут же окутать всех троих мерцающим облачком серебристого света.
— Скорее, следует спросить, понимаете ли вы сами, что задумали? — возразил Кверон, откусив еще хлеба с медом. — Да, вы считаете, что должны попробовать обратить чары, которые, как вам кажется, были наложены Камбером… и я хотел бы еще раз взглянуть на него, теперь, когда слегка отошел от потрясения. Но будьте уверены, что я куда лучше вашего представляю все трудности на этом пути. Ведь вы даже не представляете, как именно было наложено заклятье, не говоря уже о том, возможно ли прекратить его действие.
— Результаты неудавшегося заклятья я видел своими глазами, — заметил Джорем. — Эриелла попыталась применить его, после того как Элистер пригвоздил ее к дереву мечом. Либо она умерла, не успев его довершить, либо сделала что-то не правильно. К отцу ни то, ни другое не относится.
— Возможно, вы и правы, — отозвался Кверон негромко.
— И я был с ним, когда Райс умирал, — продолжил Джорем. — Отец был уверен, что сумеет наложить чары, которые позволили бы Райсу дождаться прибытия Целителя. Но он подумал, что не вправе принимать такое решение за другого человека, — выходит, он подозревал, что заклятье таит в себе опасности, помимо обычной смерти тела. Учитывая все это, и те сведения, что мы с Ивейн почерпнули из архивов, я вполне отдаю себе отчет, с какими силами мы имеем дело. Не только гавриилиты что-то смыслят в таких вещах, знаете ли.
— Никто так и не говорил, сын мой.
Кверон молча принялся за еду, затем налил себе эля из глиняного кувшинчика и осушил кружку.
— Однако, полагаю, вы согласитесь, что гавриилиты все же кое-чему учат, — произнес он наконец, словно и не было перерыва в разговоре. — В общих чертах вы, действительно, понимаете, о чем у нас идет речь. Нарушив отчасти свои обеты, я добавлю, что эта тайна уходит корнями в учение древней школы мистиков, самое существование которой я не вправе разглашать. Вполне возможно, что именно они и стояли у истоков этих чар. Мне нужно хорошенько все взвесить, чтобы решить, сколь многое я могу открыть вам. Я по-прежнему связан
Ивейн тихонько вздохнула, все еще не глядя на Целителя.
— Мы знали о существовании иной традиции, помимо гавриилитской. Вы ведь занимались с отцом Эмрисом, да? Однажды он признался отцу, что изначальное воспитание получил не у гавриилитов и не у михайлинцев. Речь ведь идет о пред-варнаритах, верно? Если повезет, мы надеемся отыскать кое-какие варнаритские тексты.
Когда она наконец посмотрела на него, глаза ее сияли, как сапфиры. Лицо Джорема казалось суровым и замкнутым, а глаза — непроницаемыми, как гранит. Впрочем, в облике его не было угрозы.
— Мне кажется, — заметил Кверон, отставляя в сторону поднос, — что тогда, в кииле, мы так и не довели до конца наш обряд. Едва ли нам стоит спускаться для этого вниз? — Он протянул им руки. — Если вам нужна моя помощь, то вам придется сообщить мне все, даже то, что вы утаили в тот раз из-за связи с Камбером. Нам необходимо разобраться в этом.
Без единого слова Джорем и Ивейн сели с ним рядом и соединили руки. Сперва связь была неустойчивой, поскольку Кверон не привык к такому контакту, но вскоре они сумели обрести необходимую гармонию.
На сей раз единственные области, где они не открылись друг перед другом, были тайные обеты Кверона и то, что охраняла тайна исповеди. Ивейн и Джорем, как опытные Дерини, не сомневались в этом. Сейчас они смогли обменяться всеми своими познаниями и планами на будущее. И если у кого-то из них прежде еще оставались опасения касательно других, то теперь они развеялись окончательно.
— Я уверен, нам нельзя терять времени, — заметил Кверон, когда они наконец разорвали контакт, и взял с подноса кусок сыра. — Варнаритская библиотека, наверняка, станет одной из первых мишеней для Custodes Fidei, если только прислужники епископа Эдварда еще не успели наложить на нее руки.
— Вы же не думаете, что они сожгут библиотеку? — пришла в ужас Ивейн.
— Почему же нет? Или хотя бы частично. — Кверон налил себе еще эля. — И это будет очень досадно, поскольку в Грекоте точно хранился экземпляр «Liber Ricae», я сам его там видел. Нужно идти сегодня ночью.
— Сегодня? — удивленно переспросил Джорем.
Брат и сестра переглянулись.
— Но разве вам не нужно отдохнуть? — спросила Ивейн. — Мы подвергли вас тяжкому испытанию прошлой ночью.
— Верно. — Кверон залпом допил свой эль. — Но гавриилиты — стойкий народ. Когда все будет позади, в свободное время я покажу вам пару упражнений. А теперь идите оба и переоденьтесь, пока я доем. Едва ли синие одежды михайлинцев подходят для подобной вылазки, равно как и длинные юбки. Так что Ивейн лучше одолжить у кого-нибудь штаны и сапоги.
Часом позже все трое, переодевшись в темное, насытившись и вооружившись кирками и лопатами, извинились перед Ниелланом, который пока оставался за главного в убежище и подошли ко входу в Портал. Джорем был в кожаной шапочке и протянул такие же обоим своим спутникам.