Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
Шрифт:
– Басурманы, ети их в качель, – только и сказал Сашка, присаживаясь на теплый камень у изголовья (если правильно хоронили).
Зато место было очень хорошее. Справа – долина, на плоскости которой высилась гигантская, косо поставленная на землю шестеренка аггрианской базы, по которой им довелось полазить. Сначала снаружи, потом и внутри.
Слева – волнами поднимающиеся одна за другой заснеженные гряды гор. Зима тут продолжалась, не то что в долине. Солнце хотя и светило, но мороз был градусов десять, и с ветерком. Но это не волновало, одежда соответствовала, только голые пальцы слегка мерзли.
– Слушай, Саш, – сказал вдруг Новиков, завершая
И ведь действительно, в сравнении с уже бывшим, что может означать такое незначительное вмешательство? Никак на судьбах мира не отразившаяся гибель (не на Земле вдобавок) нескольких человек, отыгранная назад?
– Сдвинуть, сдвинуть… А ведь может и получиться. Если точно рассчитать время, настроить СПВ на их флигер и выхватить его на подлете, открыть перед ним окно. Проскочат к Олегу в двадцатый пятый, и все… Никому не помешает… – принялся рассуждать вслух Шульгин. – Только как с вот этим быть? – указал он на могилу.
– Ну и что такого? – удивился Андрей. – Первый раз, что ли? Совсем незначительное «удвоение». Совершенно так же, как у Берестина с Ириной, или у тебя… Да и сам Лихарев, он ведь тоже из Ворошиловска тридцать восьмого как-то в Ставрополь две тысячи пятого прошмыгнул…
– Ну да, ну да! И вправду, ничего особенного не случилось, если не считать того, что потом приключилось. Твоя музейная история, и так далее. Если бы Лихарев тогда не сбежал, фактически и ничего последующего не было бы. То есть целый год мы прожили бы совершенно иначе. Без Испании, без новой/старой Москвы, и князя бы не спасли и…
– И чем это хуже всего остального? Помнишь нашу старую дискуссию, о том, как поступать в условиях полной неопределенности?
– Как не помнить. Выбирая вариант поведения, при прочих равных следует остановиться на самом этически безупречном.
– И я о том же. Мы не знаем, что сулит будущее, но сейчас можем вернуть жизнь небезразличным всем нам людям… Да чего далеко ходить, вчера, спасая Удолина, ты разве задумывался, не повредит ли это гипотетическому будущему. Кто бы спорил – тот мужик, что спас тонущего восьмилетнего Володю Ульянова, в итоге жутко деформировал мировую историю. Но сам ведь поступил единственным для порядочного человека образом…
– Не убедил, – фыркнул Сашка, отбрасывая окурок. – Наиболее этичный поступок оказался катастрофичным по последствиям. А тот, кто юного Гитлера утопил бы в ванне, непременно бы вышку огреб от австрийского суда. И не поставили бы ему памятника в музее холокоста. Ладно, суха теория, мой друг, как говаривал Фауст. Или Мефистофель. – Шульгин вытащил рацию и начал вызывать Ирину.
– Дай-ка мне, – Андрей взял у него аппарат и принялся объяснять Ирине их замысел.
– Я не возражаю, – тут же согласилась она. – Немедленно переговорю с Олегом. Если технически возможно, он сделает. Тем более, он, кажется, тоже с одной из девушек подружился? Как, кстати, странно получилось! Полетели и погибли именно те, что с вами контактировали…
– Думаешь, Дайяна так подстроила?
– Не обязательно. И повыше нее есть силы. Или – глупейшее совпадение. Их группа участвовала в вашей встрече, та же группа всем составом и полетела.
– Дайяна еще тогда сказала – «самые подготовленные», – громко, чтобы Ирина его услышала, вставил Шульгин.
– В общем, я сейчас же этим займусь, – повторила она. – И если ни Дайяна, ни здешние девушки ничего об этом не узнают, хроноклазм не зафиксируется.
– А как же… – Андрей вспомнил, что, по словам Ирины, погибшие девушки пока еще неодушевленные болванки.
Она его поняла.
– Это – моя забота. Лихарев тоже вполне подготовлен. Все будет как надо. Я начинаю, а вы немедленно возвращайтесь…
– Слушаю и повинуюсь, госпожа, – настроение у Андрея резко улучшилось. Он отключил связь.
«Хотел бы в таком случае знать, что же здесь похоронено?» – подумал Сашка, но ничего не сказал, потому что увидел в небе над Базой нечто. Вскинул к глазам бинокль.
В километре отсюда, на высоте метров в шестьсот, строем клина шли три «медузы». Незнакомой конструкции, поменьше той, что они уничтожили здесь прошлый раз, но больше московской. Форма купола другая, щупальца из-под него не в два, а в три яруса, и подлиннее, кажется.
– …И вообще, они ведь уйдут в относительное прошлое, текущее и будущее тут ни при чем, – по инерции продолжал говорить Новиков, пока не увидел напряженную позу друга.
– Быстро, к флигеру, – прошипел Сашка, – тут мы как на ладони, вмиг раскатают…
Летательный аппарат, цветом не отличимый от окружающего снега, стоял чуть ниже, в удобной ложбинке, заметить его можно было только прямо сверху. Так ведь вряд ли дуггуры руководствуются одной визуальной информацией, не Первая мировая, где летнаб [58] заменял локаторы, пеленгаторы и прочие средства инструментальной разведки. А с другой стороны, кто его знает, каковы защитные свойства и фоновые излучения местных гор? Да и самого аггрианского изделия. Вдруг да маскируют от «медузьей» техники?
58
Летнаб – летчик-наблюдатель, особая специальность в авиации вплоть до начала тридцатых годов ХХ века.
Этот флигер, в отличие от того, на котором они летали прошлый раз, имел бортовое вооружение. Две гравипушки, но меньшей мощности, как и положено авиационным в сравнении с танковыми. Одна турельная, одна неподвижная курсовая. Наверное, Лихарев именно ими сумел сбить «медузу». Но зазевался, сам пропустил удар. Скорее же всего, «медуза» была не одна. Первую он, вторая – его. Просто Валентин не успел точно обстановку доложить.
И сейчас, сволочи, опять летят.
Через визир прицела, выдвинув его штангу как перископ подводной лодки, Шульгин определил, что курс «медуз» отклоняется градусов на тридцать левее их позиции. Значит, пока не видят. Или – не чуют.
– Пересидим, как думаешь? – спросил Андрей.
– Думать тут нечего, гадать только. Но положение у нас невыгодное. Сидим в яме, сектора обстрела никакого. Довернут сейчас, бомбу сбросят – и концы. Рискнуть разве, рвануть вверх на полном газу и атаковать с фланга…
– Знать бы, где у них фланг. Круглые ведь, суки! Как раз в лоб и выпремся, под сосредоточенный огонь. Валентин, может, на этом и попался. А если по-другому?
– Дело говоришь. Выбора особого нет…
Андрей опять доверил Сашке управление машиной. Сам предпочел сесть за пушечную турель. Флигер бесшумно приподнялся на метр над поверхностью и заскользил, как катер на воздушной подушке, по складкам местности.