Скоро тридцать
Шрифт:
Гершвин поднялся, выхватил у меня фотографию и отдал ее Джинни.
— Что ты делаешь? — закричал я. — Она же ее порвет!
Джинни заметно оживилась.
— Я беру назад свои слова в твой адрес, Гершвин. Ты — герой. Абсолютный джентльмен. — Она посмотрела на меня и скорчила рожу. — Наверное, я оставлю это фото, — сказала она. — У многих ли женщин есть фотографии их сисек на пике формы?
77
Была уже почти половина четвертого утра, а мы все еще занимали те же позиции, что и два часа назад. Бев уже больше не была диджеем; Джинни уже не разглядывала фотографию своей левой груди; Пит и Катрина, проговорившие между собой большую часть ночи, теперь молчали; Гершвин едва не засыпал; а я смотрел на Джинни и думал о том, что сейчас я больше всего на свете хочу снова ее поцеловать.
— Надеюсь, Мэтт, ты не уснешь, как тогда, — сказала Джинни, толкая меня в бок.
— У меня сна ни в одном глазу, — сказал я, толкая ее в ответ.
— Думаю, мы должны снова попробовать просидеть всю ночь до утра, — сказала Джинни.
— Хорошо, — я зевнул, хотя, наверное, предпочел бы, чтобы мне под ногти загнали иголки. — А как насчет всех остальных?
— Определенно, — сказала Бев.
— Обязательно, — вздохнул Пит.
— Да, — простонала Катрина.
— Без сомнения, — пробормотал Гершвин.
78
Когда я проснулся на следующее утро, распираемый желанием сходить в туалет, меня совсем не удивило, что нам опять не удалось просидеть всю ночь. Я понятия не имел, что мы пытались себе этим доказать. Что мы еще молодые? Что нам не нужен сон? Что мы еще в состоянии болтать про всякую чушь в четыре часа утра? Но что бы то ни было, я подозревал, что наши неудачи доказывали как раз обратное. Последнее, что я помнил, это как мы с Джинни поднимались наверх за одеялами и спальными мешками, чтобы сделать наше бодрствование более «комфортабельным». Само собой, получилось чересчур уж комфортабельно. Все расположились в гостиной Джинни в разной степени отключки. Катрина и Пит завернулись в одно одеяло. Бев свернулась клубком в кресле, в ярко желтом спальном мешке, который остался у Джинни с тех времен, когда она ездила в скаутские лагеря. Гершвин спал на диване, укрывшись своим пальто, а мы с Джинни разлеглись возле дивана на полу, под одеялом из моей спальни.
Я выскользнул из комнаты и поднялся по лестнице в туалет. Возвращаясь в гостиную, я услышал какие-то звуки из кухни, и решил посмотреть, кто там. Это была Катрина.
— Доброе утро, — сказала она бодрым голосом, наливая воду в чайник.
— Доброе утро. Хорошо спала?
— Нет. Ужасно. А ты?
— Тоже ужасно.
— Знаешь что? — прошептала она.
Я тупо посмотрел на нее. Я бы не смог угадать, о чем она, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
— Понятия не имею.
— Это видно по твоему лицу, — сказала она. — Лучше я тебе скажу, но ты мне никогда не поверишь.
Ее последняя фраза разбудила мое любопытство.
— И когда случилось то, о чем ты мне хочешь рассказать?
— Ночью.
— Где?
— Там, — она махнула рукой в сторону гостиной.
— Так, — произнес я озадаченно. — Ты меня заинтриговала. Что могло произойти в комнате, полной людей, о чем нужно говорить шепотом?
Вдруг меня осенило.
— Ты что, хочешь сказать мне, что…
— Не это! — сказала Катрина с недовольством. — Гораздо меньше.
— А с кем?
— В комнате было только двое неженатых мужчин, и один из них — это ты.
— Ты хочешь сказать, что вы с Питом миловались, пока все остальные спали? Но это так по-детски. И как это случилось?
— Не знаю. Все сказали, что хотят сидеть всю ночь, и в следующую секунду все уже вырубились, кроме нас с Питом. Вы бы не проснулись, хоть из пушки стреляй над ухом, ну, мы и начали это, разговаривать. Мы вообще-то и до этого все время с ним разговаривали. Он рассказывал мне про свой развод и как он скучает по сыну, а я рассказывала ему про свои любовные неудачи, ну и в конце концов мы стали… целоваться, а потом уснули.
— Ты и Пит. Это так… Ну, я не знаю.
— Он сказал, что приедет ко мне в Стоук в следующий уикенд.
— Что? Вы собираетесь начать встречаться?
Она радостно кивнула.
— Знаю, я не должна так говорить всего через несколько часов после встречи, но у меня такое чувство. Очень приятное чувство. Что все будет хорошо.
— Гм.
— Что это значит?
— Просто думаю, что тебе не надо принимать все это слишком всерьез. Ты о нем забудешь, как только вернешься в свою газету — как она там называется? — а он вернется в свою империю комиксов. Нам всем было хорошо вместе, но думаю, не стоит витать в облаках. Хотя, пожалуй, ты ведь не хочешь, чтобы я все это тебе говорил, так ведь?
— Это все немного цинично, да?
— Я бы предпочел сказать «реалистично». Катрина хитро приподняла брови.
— Не из собственного ли опыта черпаешь ты эти мысли? — Она перевела взгляд на открытую дверь гостиной, где можно было четко видеть нечто завернутое в одеяло и по форме напоминающее Джинни. Чайник вскипел, и Катрина сделала две чашки чая.
— Мы просто друзья, — сказал я, делая ударение на последнем слове, когда Катрина подала мне чашку. Она снова подняла брови, но ничего не сказала. — Она любит другого, — добавил я.
— Кого?
— Это долгая история.
— А ты что же?
— Что я?
— Кого любишь ты?
Я не ответил.
Тогда она взяла свою чашку и вернулась в гостиную.
79
Когда около одиннадцати утра мы проснулись — у всех был несколько похмельный вид, — единогласно было решено поехать куда-нибудь позавтракать. Пит высказался за «Бритиш Хоум Сторс», где подавали настоящий английский завтрак всего за фунт и восемьдесят пенсов, но потом вспомнил, что завтрак там готовили только до одиннадцати. Катрина фыркнула при упоминании «Бритиш Хоум Сторс» и сразу предложила кафе «Руж», потому что они готовили очень вкусный омлет и копченого лосося. Я уже собирался сказать, что здесь неподалеку есть неплохой «Макдоналдс», когда Джинни предложила поехать в закусочную на ближайшей автозаправке — еще одно путешествие по волнам памяти. Как только Пит получил права, родители купили ему древний «Триумф доломит», и он стал нашей официальной колесницей. Мы все залезали в него, когда только могли, ехали на ближайшую автозаправку и могли просидеть там целый вечер в кафе, купив по чашке кофе и одну тарелку чипсов на всех. Для этого не было никаких особых причин, просто мы развлекались как умели.
Два часа спустя, проглотив по порции завтрака из дневного меню, все захотели чем-нибудь заняться. Опять же предложения были различными — от похода по магазинам до поисков приличного бара, чтобы в нем зависнуть. Мы выбрали последнее, а потом, вечером, устроили барбекю. Пит, Гершвин, Катрина и я готовили, а Бев и Джинни смотрели по телевизору сериал, время от времени прерываясь, чтобы спросить, в своем ли мы уме, потому что было жутко холодно, дул ветер и казалось, что вот-вот пойдет дождь. Поужинав, мы провели остаток вечера беседуя, выпивая и играя в настольные игры — монополию, лото и «мышеловку» — и легли спать, когда было уже за полночь.