Скорость. Назад в СССР
Шрифт:
— Скажи, Каменев, а если Николай Соменко в больнице, другой гонщик-то у вас есть?
Глава 18
Я с удовольствием мысленно представил выражение лиц Славы и Артура, когда они узнают, что я добыл нашей команде новую машину.
— Хорошо. Я и не думал тянуть, ты же знаешь, я сам в этом заинтересован больше всех.
— Скажи, Каменев, а если Николай Соменко в больнице, другой гонщик-то у вас есть?
Когда
что самолёт взлетает против ветра.
Генри Форд
Новость о том, что я нашёл новую машину, да её и заряженную, произвела в гараже эффект разорвавшейся бомбы.
Даже скромный и всегда владеющий собой князь Трубецкой ходил в приподнятом настроении.
Несмотря на все сложности и несчастья, которые свалились на команду, он ни разу не терял присутствия духа.
Безусловно, в команде Академии Наук всё держалось на Игоре Николаевиче, но я был той самой «новой кровью», которая придала команде новый импульс. И должна была обновить её.
Особенно важно было моё присутствие после выбытия Соменко. Мой оптимистичный настрой очень поддерживал старика и ребят, и я старался справляться со своей ролью как можно лучше.
Требования Саши Дзюба оказалось вполне выполнимыми для Князя. Она попросила, чтобы машину по возможности берегли, а кроме этого Саша хотела, чтобы Трубецкой начал её тренировать и готовить к участию в новом сезоне.
В гараже на Третьей автобазе уважали память её отца и помогли с трудоустройством и даже со временем стали доверять сложные работы, которые не каждый опытный автослесарь мог выполнить
Но никто не относился серьёзно к её мечте стать гонщицей. Женщина за рулём и так достаточно редкое явление, а на гоночной трассе и подавно.
Бывают, конечно, редчайшие исключения, вроде Лидии Судневой, которая была единственной женщиной в СССР, ставшей мастером спорта международного класса по автоспорту.
Но ко всем просьбам Саши взять её с собой на тренировки, коллеги по работе и друзья отца по команде относились, как к несерьёзным и импульсивным желаниям капризной девчонки.
А отец её баловал. Это знали все. Она была единственной дочерью, и сейчас это только усугубляло её положение. Обычно она слышала обидные отговорки в духе «подрастёшь, получишь права, а там видно будет» и тому подобное. Хуже только: «женщинам за рулём нечего делать, её забота — это детей растить и за порядком в доме следить».
Но я уже успел познакомиться и прочувствовать характер девушки, и понимал, что она не из тех, которые ломаются при первом же возникшем на пути препятствии, врубают заднюю и отказываются от своей цели.
Её так же, как и меня трудности
Мы горели своими идеями и страстями.
Вот и со мной она ухватилась за возможность начать тренироваться. Она знала, что князь Трубецкой, находясь в почти безвыходном положении, не откажет ей.
Насколько я понял, Трубецкому очень нравилось, то, что мы так горячо любим машины и оба желаем тренироваться, чтобы стать чемпионами.
Судя по всему, очень любил молодых людей с большими амбициями, только он почему-то это называл амбиции потенциалом.
Может, потому, что слово амбиции было почти ругательным?
В нашей стране сложилось негласное правило, которое приравнивало тех, кто лез со своими личными инициативами к выскочкам.
Молодёжи типа нас с Сашей, следовало двигаться вперёд, только вместе с коллективом, не высовываться и ждать, когда коллектив заметит наши заслуги и выдвинет нас туда, где мы хотели бы себя видеть.
У некоторых на это уходили годы и даже десятилетия. Они переставали быть «молодёжью», а были и такие, кто вовсе не дожидался.
Это немного подбешивало меня. Я понимал, что человеку нужно время, чтобы зарекомендовать себя с лучшей стороны, доказать свою надёжность и полезность.
Всё так. Но соперники, время, а самое главное решение о будущем финансировании команды «Академии Наук» совсем не ждали нас.
Когда я об этом думал, мне почему-то казалось, что жизнь проносится мимо, как идущий на полной скорости экспресс.
И все-таки тот факт, что князь прожил часть жизни за границей, помогал мне с Сашей.
В мире, где хватка и желание победить, добиваться успеха собственными усилиями ценились не меньше, чем тот же коллективизм и умение помогать своим товарищам в СССР, молодым доверяли немного больше и давали возможность себя проявить чуть чаще.
Трубецкой сразу, почти без разговоров, согласился тренировать Дзюбу. Она сияла от счастья, когда получила его одобрение и согласие. Я тоже не мог упустить эту возможность, пока единственную на сегодняшний день, и нагло попросился на тренировки вместе с ними.
Трубецкой мне не стал отказывать.
Я отлично помнил, что вначале Саша и слышать не хотела о передаче её машины нашей команде. Я знал, что послужило спусковым крючком, изменившим её решение на сто восемьдесят градусов.
Таким катализатором явилась фамилия Махарадзе. Она что-то замыслила.
По договорённости с Сашей, я пока не стал ничего рассказывать Трубецкому. Очень боялся, что узнай он об истинных мотивах этой смелой девушки, князь откажется принимать машину и тренировать Сашу.