Скороварка
Шрифт:
Я пришел в изолятор к Виктор Сергеевичу. Он мрачно встретил меня.
– Гриша, только не спрашивай меня ни о чем.
– Там Даша.
– Знаю.
– Может быть она...
– Не надейся. Все хреново. Первый анализ крови показал, что чума уже бродит в их телах. Допустить тебя к этому новому зверю не могу. Сывороток против этой палочки нет, лекарств нет. Они все покойники.
– Что же делать? Самое противное, чувствовать себя бессильным. Доктор разводит руками.
– Гриша, я ничего не могу сделать. Даше написала тебе письмо. Мы его обработали, так что извини, многие буквы плохо видны. Вот оно. Он протягивает
"Гришенька!
Как все глупо получилось. Я уже все поняла. Перед тем как потерять сознание, хочу тебе сказать. Гриша, я люблю тебя. Прощай, дорогой. Боже мой, как страшно умирать... Проследи за Галей...
Твоя Даша".
Я лежу на кровати в своем номере и отупело смотрю в потолок. Кто то садится ко мне в ноги. Сквозь полумрак, замечаю знакомые черты.
– Галя.
– Тише. Мне все рассказали, я все знаю.
– Как же все дико получилось. Вдруг она зарыдала. Кровать сотрясается от взрывов плача.
– Как... я маме... сообщу. Я ничего не ответил. Потихоньку Галя затихает.
– Можно... я посижу у тебя?
– Сиди. Она облокотилась на спинку кровати и замерла. Молчим уже час и вдруг я почувствовал, как мои ноги придавила тяжесть. Галя сползла на кровать и нелепо свернулась калачиком. По ее посапыванию и всхлипыванию, я понял, она спит.
Я плохо спал и утром поднялся только от стука в дверь. Галя лежит рядом прижавшись к стенке. Я поднялся и подошел к дверям.
– Григорий Павлович, вам пора вставать, опоздаете на работу. Это полковник Беленький.
– Тихо. Спасибо. Я уже встал. Привожу в себя в порядок, одеваюсь и, прикрыв Галю одеялом, выскакиваю за дверь.
Прибыла комиссия. Где-то заседали, допрашивали людей, изучали документацию и все это прошло мимо меня. Единственное, что кратко сообщила мне по телефону Инна Сергеевна, это ее вызывали нас допрос. Перед самым концом рабочего дня генерал вызвал на расправу.
– Что же мне с тобой делать, Григорий Павлович?
– Я написал рапорт об увольнении.
– А чего тебя увольнять, комиссия частично признала тебя виновным. В основном виноват Кругликов, который поощрял пьянство твоего технолога со своими девицами. Но в каждой вещи должна быть своя закономерность. Слишком много людей за тебя просили и мне пришлось пойти на уступки. Я тебя не уволю, но и на своем месте здесь оставить не могу. Выбирай, либо главным технологом такого же предприятия в Архангельск, либо технологом цеха, но здесь на объекте А.
– Можно мне подумать?
– Конечно. Три дня не больше. Если меня не застанешь, пришлешь записку секретарше.
– Разрешите идти?
– Иди. Кстати, карантин в городе сегодня снимается. Можешь переехать домой.
В гостинице меня ждет Галя. Она с какой то грязной сумкой сидит в моем номере.
– Я думала, что ты не приедешь сюда. Все уже уезжают по своим домам, а тебя все нет и нет.
– Я приехал за тобой. Мне военные дали машину.
– Гришенька, миленький...
– Поехали, я не могу держать шофера. Подталкиваю ее к двери и мы выходим в коридор. Здесь сразу нарываемся на полковника Беленького.
– Григорий Павлович постойте, генерал приказал выдать вам компенсацию.
– За что? Он замялся.
– Понимаете, милиция сообщила на предприятие, что какие то бандиты или
– Это вам. Я беру его и не прощаясь, толкаю Галю в спину, прямо к выходу.
В моей квартире разгром. Все что можно хорошее вынести - вынесли. Остатки одежды, бумаги, всякие ненужные безделушки разбросаны на полу. Остались полупустые полки шкафов и голые кровати. Галя прошла по квартире и взглянула на меня.
– Здесь надо начинать все сначала.
– Стоит ли.
– Что ты задумал?
– Может быть мне переехать в другой город, у меня появилась такая возможность. Она застыла.
– А как же я?
– Давай не спешить. Нас еще впереди ожидают большие неприятности... Она все поняла и кивнула головой.
– Проводи меня до моей квартиры. Я почему то боюсь туда входить.
Ее квартиру мародеры не тронули. Галя побежала на кухню и я услышал возглас.
– Надо же, в холодильнике, не все испортилось. Ты никуда не уходи, я сварю тебе кофе. Фотокарточка на книжной полке привлекла мое внимание. Даша и Галя в обнимку стоят на берегу реки. Я осторожно открываю дверцу и вытаскиваю фотографию, потом прячу ее в карман. Кажется все. Тихо, чтобы не скрипнула дверь выхожу на улицу.
Теперь я выметаюсь из кабинета. Инна Сергеевна сидит рядом и терпеливо ждет, когда освобожу для нее место.
– Что вы решили, Григорий Павлович?
– спрашивает она.
– Еще не знаю, Инна Сергеевна, но все складывается к тому, что мне надо ехать в Архангельск. Она трясет головой.
– Ты правильно решил.
– Итак, в шкафу письма, деловые бумаги, вы их потом посмотрите, постарайтесь не мешать кадры, они неплохо расставлены на местах. Странно, я почти повторяю слова предыдущего главного технолога.
– С Эдиком, что будет?
– продолжаю я.
– Эдуардом Максимовичем? Ничего. Если бы вы остались, я бы вас объединила. Оставила обоих в цехе. А сейчас, чтобы не зря шляться по предприятию и ждать своей участи, пока возвращайся в цех и потрудись там.
– Хорошо. До свидания, Инна Сергеевна.
– До свидания, Гриша... Она впервые меня назвала по имени.
Эдика я не узнаю, что то изменилось в нем. Взгляд стал жестче и лицо приобрело суровость.
– Я звонил доктору, - сообщает он мне, - у Юли, и у Даша поднялась температура, они обе без сознания.
– Там в таком положении все восемь человек.
– Неужели это все?
– Им уже ни чем не помочь.
– Гриша, скажи и зачем нам это? Столько страданий в последнее время. Мы же сумасшедшие, наклепали столько страшного оружия. Все склады в России забиты нашими бомбами и ракетами. Почему никто не думает об этом. Что то я уже слыхал... Ну да, Сергей Сергеевич, сотворивший беду, говорил мне об этом. Может Эдик потом тоже свихнется, задавая себе такие вопросы, возьмет достанет ампулу и трах... ее на улице или откроет скороварку, когда будет выпариваться раствор... Мне не удалось ответить другу. На мое счастье, в цехе засигналил автомобиль. Мы оба повернулись к окну.
– Смотри, пришел рефрижератор. Я пойду принимать баранину, а ты сходи к Вере Ивановне, возьми у нее результаты испытания скороварки, - предлагает мне Эдик.