Скорпион его Величества
Шрифт:
В походной юрте собрались Грыз со своим верховным шаманом и вождь Чирвиков с шаманом. Сидели степенно, пили гайрат, говорили о травах и приплоде скота. О знамениях на небе.
Обговорив, как положено все новости, перешли к сути.
– Духи предков благоволят к тебе, мураза Грыз, - начал шаман. Назвав Грыза не походным вождем, а муразой, он дал понять, что считает его равным остальным муразам степного народа. А по тону, которым он это сказал, можно было понять, даже выше.
– Наше племя хочет присоединиться к походу и почтить духа мщения, склонившись
– Шаман посмотрел вопросительно на орка.
Грыз благожелательно кивнул, поощряя шамана продолжать.
Теперь разговор повел вождь, достоинство он свое не умалил и мог взять переговоры в свои руки. Если бы Грыз отказал, то оскорбленным он себя не считал бы. Он промолчал, а говорил шаман. Теперь же он мог вести переговоры, не опасаясь, что его отвергнут.
– Мураза Грыз, нам, воинам, не пристало много говорить. Я передаю под твою руку тысячу всадников и десять шаманов тебе в помощь. От себя дарю в жены свою старшую дочь. За это я хочу часть земли Сивучей.
Грыз опять благосклонно кивнул.
– возьмешь столько, сколько сможешь удержать.
– Он понимал мысли вождя племени Чирвиков. Оно было малочисленно и сейчас, пользуясь благоприятным моментом, вождь решил встать на одну из сторон, чтобы получить свою долю в разграблении соседей. Если он пойдет один, его просто вышвырнут более сильные соседи и вместо прибытка, он получит только поражение. А с авторитетом и силой воинства Свидетелей он может это делать, не опасаясь удара в спину.
– За дочь благодарю. Она будет достойно принята и ей буду оказаны честь и почет согласно ее положению. Что хочешь за нее?
– Только то, что смогу взять у Муйага и Сивучей, - ответил вождь. Грыз снова кивнул, показывая, что он понял. Породниться с вождем небольшого племени, было не особенно почетно, но этим он привязывал к воинству не отдельных орков, а целое племя, на землях которого, он мог бы найти пристанище в любое время. Вождю выгода была в том, что с помощью войска Худжгарха, он решал свои стратегические задачи расширения земель и увеличение численности племени.
Оба расстались довольные друг другом.
Грызу было стыдно вспоминать, что совсем недавно, он не верил своему повелителю. Но жизнь очень скоро доказала правоту Худжгарха, и у орка словно выросли крылья за спиной. Из командира охранной десятки вождя племени, которое он шел наказывать за смерть человека, он вырос до муразы, став равным среди равных.
Через два дня отряды свидетелей почти две тысячи всадников вошли в земли Сивучей. Слухи о походе на племя докатились и до них. На границе стояло три тысячи готовых к сражению сынов степи.
Грыз велел разбить лагерь и готовится к битве. За все время похода он виделся с нехейцем только один раз. Он как всегда внезапно появлялся и также внезапно исчезал, давая короткие указания. Вот и сейчас Грыз не знал, будет тот участвовать в сражении или нет.
Два лагеря стояли один против другого, и каждая сторона хорошо понимала, что обратного пути нет. Здесь, на поле брани решится судьба Сивучей или Свидетелей Худжгарха.
Рассматривая лагерь своих бывших соплеменников, где-то среди них остались его жена, сын и дочь, он покрепче сжал зубы, чтобы оставаться твердым и решительным.
Сивучи не спали, каждый воин знал, что перед боем надлежит сутки бодрствовать, тогда в битву идешь с обновленными силами и способен переносить бльшие нагрузки, чем если бы хорошо отдохнул.
А на утро войско некому было строить и отдавать команды. Все шаманы все тысячники, большинство сотников уснули вечным сном. Над лагерем установилась тишина, ни крика, ни плача не было слышно из замершего лагеря.
Оставшиеся в живых слышали, что произошло с Муйага, но приписывали это вранью своих врагов. Теперь эта участь коснулась их самих. Но здесь собрались воины, а не послушные рабы или женщины. Они пришли сражаться за свою землю, за своих родных и готовы были умереть, но не отступить. Но их сердца дрогнули от случившегося, необъяснимая смерть всех, кто принимает решения, кто мог бы повести воинов в бой поколебало их веру в победу и зародило семена сомнений.
Воля Отца орков хорошо показала им, на чьей он стороне. Но каждый из них знал, что Отец благоволит к смелым и отчаянным, и у них была еще надежда изменить его отношение к Сивучам.
Главная проблема заключалась в том, что как всякая организованная сила, войско Сивучей нуждалось в руководстве. А его то как раз и не было.
На холме где расположился лагерь сторонников Духа мщения стояла высокая фигура, объятая тьмой. В лучах восходящего солнца она была хорошо видна всем. Одним она внушала радость и уверенность в победе, другим страх и уныние.
Войска Свидетелей стали строиться к битве.
– Сивучи!
– вскричал выбежавший на середину юный орк.
– Пусть у нас нет вождя и наши шаманы ушли к предкам за грань. Но мы-то здесь! Разве мы не умеем сражаться, и слава наша умерла с нашими гаржиками? Покажем врагам, как сражаются и умирают Сивучи. Пусть Отец, глядя на нас, останется нами доволен.
И вмиг растерянная толпа превратилась снова в решительных и умеющих сражаться воинов.
– Сотник Муржак! Веди нас на бой!
– с веселой удалью вскричал юный орк и воины подхватили его клич.
– На бой! На бой!
– понеслось по степи, и Сивучи, воспрянув духом, быстро вскочили в седла разбежавшись к своим лорхам.
Грыз обрадовался, когда в лучах светила увидел стоящую фигуру Худжгарха. В лагере противника сначала царило шумное смятение, потом установилась тишина, а через пол часа оттуда раздались радостные вопли. И Сивучи весело и как-то лихо стали строиться и выезжать на битву.