Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы
Шрифт:
— Отлично, компаньеро. Республика вас не забудет, — с должной степенью пафоса Сашка пожал руку подпольщику. — Едем прямо к вашему автовокзалу. Франкистских постов на дороге много?
— Всего один, компаньеро. На въезде в город. Фалангистская милиция. Несколько человек. Здесь же глубокий тыл.
— Очень хорошо. Но мне кажется, в городе уже должна подняться тревога. Концерт мы здесь устроили неслабый. И люстры светили слишком ярко. Надо бы проскочить окольными путями, въехать в город с другой стороны. Раньше времени ввязываться в бой ни к чему.
— Будет
Взвод линкольновцев и всех летчиков (еще полсотни человек) Шульгин оставил для обороны аэродрома, они тут же начали окапываться, предварительно отогнав самолеты к самому дальнему краю поля, рассредоточив в меру возможности.
Еще один автобус и два грузовика обнаружились на месте, так что удалось разместить все семь ударно-штурмовых групп, предназначенных для выполнения главной задачи. Впереди испанцы, за ними русские и немцы. Остальные бойцы тремя колоннами двинулись пешком. Им поручалось перерезать ведущие на юг и северо-запад магистрали.
Бургос — типичный староиспанский город, основанный еще в девятом веке, вплоть до тринадцатого бывший резиденцией кастильских королей. Построен по обычной схеме — на господствующей высоте цитадель, монастырь Мирафлорес, собор, дворец, окруженные паутиной средневековых улиц. Снаружи — кольцо построек восемнадцатого-девятнадцатого веков, новых совсем мало. Кто видел один такой город, считай, что видел все. Воевать в них, наступать и обороняться одинаково трудно (и легко), зависит от того, как сложится диспозиция.
В Уэске Шульгин опыт уличных боев уже приобрел. Но ввязываться в них сейчас — смерти подобно. Только стремительный прорыв и дерзкий штурм.
По дороге сопровождающий руководитель подполья доложил, что, по самым свежим данным, каудильо со вчерашнего дня из дворца не выезжал, но какие именно помещения он там занимает, неизвестно. Дворец слишком обширен, покоев в нем много, а своих людей в окружение Франко или в дворцовую прислугу внедрить не удалось. Там все — приехавшие вместе с ним южане и марокканцы. Гарнизон города насчитывает приблизительно пять тысяч человек армейцев, тысячу — Гражданской гвардии, несколько сотен составляет охрана германской и итальянской миссий. Хорошо, что они в основном располагаются на окраинах. Ночью им будет трудно выдвигаться. Особенно если наши люди выведут из строя единственную электростанцию.
Они вдвоем устроились на переднем сиденье рядом с шофером, Шульгин положил на колени родимый «ДП», который считал мощней и надежней любого другого ручника. Товарищу Ларго он подарил «астру» с пятью обоймами, и испанец, пристегнув приклад, все время непроизвольно поглаживал пистолет ладонью.
Видно было, что испанец великолепно понимает, в чем заключается цель операции. Опытный человек, два года рискующий жизнью в центре осиного гнезда, не мог не сообразить, зачем еще учинять почти самоубийственный десант, как не для пленения или уничтожения верхушки мятежников. Настроен же был фаталистически.
— Людей у нас немного, и вооружены они слабо. Пистолеты, старые винтовки. Население в массе сочувствует франкистам. Живут неплохо, война их не коснулась. Пролетариата почти нет. Торговцы, чиновников много понаехало. Попов слушают, да и пропаганда действует. Товарищи в Республике совершили немало ошибок. Однако что сможем — сделаем. Солдаты в гарнизоне все больше с юга, андалузцы, марокканцы, у нас их не любят. Итальянцы не лучше. А мы здесь каждый закоулок знаем, проходные дворы, другие секреты. Все подходы и выходы из дворца перекроем. Ни одну машину не пропустим…
— А если Франко вздумает прорываться на броневиках или танках? — спросил сидевший позади испанский капитан Тагуэнья.
— Гранат и пушек у нас нет, — развел Ларго руками.
— Я выделю в помощь вашим своих бойцов. По три человека на группу. С пулеметами, гранатами и минами.
— Это будет гораздо лучше. Наши улицы легко минировать, а гранаты можно бросать из подворотен, с крыш и балконов.
— Спросите у него, — шепнул Шульгину Гришин, — как насчет подземных ходов и прочих средневековых штучек?
— Наверное, есть, — ответил Ларго, — но мне о них ничего не известно. Раньше мы не очень интересовались старым дворцом. Будем надеяться на лучшее. Если все получится, войне конец. У франкистов нет другого каудильо. Этого мы повесим за ноги на Гран-Виа, люди увидят и достанут спрятанное оружие. Старая традиция. В нашем городе чужакам не выжить. Всю добычу поделят, тут центральным властям вмешиваться не стоит.
Тагуэнья хмыкнул. Он-то знал обычаи, сохранившиеся со времен Реконкисты.
— Несколько тонн песет — хорошая добыча, — кивнул Шульгин. — И ходить они будут наравне с республиканскими?
— А как же? — удивился Ларго. — Деньги есть деньги.
«Испанский коммунист — все равно испанец», — подумал Шульгин. Когда-то он видел югославский фильм, «Фальшивый кумир» назывался, кажется. Там в руки жителей небольшого городка попал грузовик с динарами, которые Центробанк вывозил в сорок первом из Белграда. Вот уж там народ повеселился! Да и в советской России царские бумажки довольно долго ценились намного выше «совзнаков». И здесь так будет. «Бургос — город миллионеров!».
— Мы их сожжем, — сказал Тагуэнья.
— Ни в коем случае, — загорячился Ларго. — Трофеи принадлежат народу.
«Вот и стимул, — обрадовался Шульгин. — Если товарищи сумеют довести до сведения масс данную перспективу, нам и делать почти ничего не придется…»
— Именно так все и будет, — подвел он черту. — А пока мы, кажется, подъезжаем? Отряд, к бою!
Ларго не подвел. Его проводники и водители сумели выбрать такие маршруты, что ни разу не привлекли внимания франкистов. И в самом деле, гудя мотором и скрипя рессорами, ползут по улицам давным-давно всем знакомые «Фиаты» с табличками «Бургос — Миранда» или «Лерма — Бургос», на которых спешат к открытию рынков крестьяне со своими молоком, сыром и вином.