Скорпионы в собственном соку
Шрифт:
Ему очень нравилась фраза, приписываемая то Шарлю Монсле, то Брийя-Саварену, которая была выгравирована на табличке у него в столовой:
Доминик позволил мне стать его помощником в ресторане, вложить деньги в предприятие и сделаться его партнером. Мы купили прилегающее помещение и расширили заведение. Так совпало, что этот район Бордо, quai Louis XVIII, [124] входил в моду, и мы пользовались достаточно большим успехом.
124
набережная
Первый образец моей кулинарной отваги, который я окрестил помпезным именем «фуа-гра Сципио» в честь Сципия Метелла, римлянина, которому приписывается изобретение этого кушанья (он кормил гусей фигами – по-латыни ficus, отсюда слово «фуа» [125] – до тех пор, пока у них не разрасталась печень), – оно представляло собой свежую фуа-гра, запеченную на противне, сбрызнутую «Опорто» и залитую фиговым джемом, – было кратко охарактеризовано моим учителем как une merde. [126]
125
Название фуа-гра (foie gras) буквально переводится с французского как «жирная печень». Французское слово «печень» (foie) действительно имеет отношение к фигам, но происходит от латинского ficatum («фиговый»), которое, в свою очередь, является калькой с греческого sukфton. Так что, похоже, фуа-гра готовили еще в Древней Греции.
126
дерьмо (фр.).
По поводу причудливого блюда из кресс-салата, тушеного чеснока, спаржи и кусочков маринованного лосося он сказал мне:
– Амбициозно, не необходимо, неправильно… Что тебе сделал этот бедный лосось, чтобы ты его мучил обществом кресс-салата? А что касается приправы, неуклюжей приправы, как выражался твой соотечественник Антонио Мачадо, я процитирую тебе по памяти слова Альфреда Сюзана, который говорил, что для приправления салата нужны четыре разных черты характера: расточительность для масла, скупость для уксуса, мудрость для соли и безумие, чтобы все это перемешать.
Первым блюдом, не попавшим в мусорное ведро, которое я отчасти могу считать своим творением, было очень простое, но, думаю, достойное пюре из чечевицы и каштанов с кусочками хлеба. Вы, может быть, вспомните, что однажды я включил его в меню «Карты полушарий Бильбао», подав его в чашечках для кофе-капуччино.
35
В конце лета 1985 года дядя Пачи позвонил мне по телефону. 25 сентября у него был день рождения, и он хотел отметить его, пригласив меня и Франсуаз пообедать вместе в Байонне.
Это приглашение было для меня ударом ниже пояса, но я не посмел противоречить.
Встреча была назначена там же, где и в первый раз, в баре «Селата» в Пти-Байон.
Я взял с собой пистолет.
Дядя Пачи явился с новым телохранителем, которого представил нам как друга, но все было и так понятно. Он вел себя очень ласково с Франсуаз, восхищался ее красотой и снова
Мы сидели за барной стойкой и пили белое «Шато Карбоньё» за день рождения этарры.
На тот момент мы были единственными клиентами.
Я в первую секунду не понял, что сейчас произойдет, когда увидел, как они вошли, я опоздал на эту фатальную секунду.
Франсуаз сидела спиной к двери, я – рядом с ней, но смотрел в это мгновение на улицу, а напротив нас находились дядя Пачи и его боевик, занятые содержимым своих бокалов.
Это были двое мужчин с женскими чулками на голове.
Телохранитель вскочил за спиной Тартало, но успел только поставить бокал и сунуть руку в кобуру под мышкой.
Они стреляли почти от самой двери, дали две длинные очереди из скорострельных автоматов «узи».
Я обнял Франсуаз, чувствуя, как ее тело колеблется от пуль; она дрожала, как однажды, когда мы гуляли по полю, обнявшись, погода переменилась, и ей стало холодно.
Я видел, как широкую грудь телохранителя прострочила плотная очередь выстрелов.
Не выпуская из объятий Франсуаз, я правой рукой достал пистолет из-за спины, снял его с предохранителя и стал стрелять в направлении двери, не целясь, не знаю сколько раз, по крайней мере восемь. Я попал в одного из них, падая, он продолжал стрелять в стены и потолок. Другой выбежал на улицу.
Дядя Пачи выхватил у меня пистолет, чтобы я мог взять на руки обмякшую Франсуаз. Мы вышли из бара, и покуда дядя Пачи добивал на полу раненого бандита, я уже со странной уверенностью интуитивного знания осознал, что она мертва.
С Франсуаз на руках я побежал по лабиринту средневековых улиц вслед за дядей. Завернув за угол, мы обнаружили там машину, за рулем которой сидел этарра, впервые доставивший меня в шале; он приехал за нами, услышав выстрелы. Я вместе с Франсуаз забрался на заднее сиденье (вечно эти задние сиденья), а Пачи сел впереди.
Мы на полной скорости выехали из квартала; на одной из улочек, по которым мы спасались бегством, мы раздавили собаку какой-то женщины; та истерично завопила.
Я посмотрел в лицо Франсуаз и попытался нащупать у нее на шее пульс. Она была вся залита кровью, губы у нее был полуоткрыты, как в те моменты, когда она получала сексуальное удовольствие, – я не знал, что целую эти губы в последний раз, когда мы встали рано утром, чтобы отправиться на встречу в Байонне.
Пульс не бился; она была бледна, она была мертва.
За неделю до того она сказала мне, что ждет ребенка, и ответила «да», когда я попросил ее выйти за меня замуж.
37
Террорист, которого мы убили в баре «Селата», был португальским наемником, ветераном войн в Анголе и Мозамбике. Это нападение в Байонне было одним из последних покушений ГАЛ, [127] типичным для его стиля и истории: мертвый этарра и одна невинная жертва.
Мы уже знали тогда, что ГАЛ финансируется правительством из Мадрида и что его боевики являются испанскими полицейскими и наемниками со всего света.
127
«Антитеррористические группы освобождения», организация, созданная спецслужбами для ликвидации членов ЭТА.