Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года
Шрифт:
Приехав на службу, он вынул из сейфа новую серую папку и положил перед собой. Машинально достал из внутреннего кармана ручку. Долго смотрел на простую казенную обложку.
«Кто-то очень хорошо знал все действия Васильева. Кто? Члены бригады? Все? Если бы дали людей! С ними было бы нетрудно перебрать каждого! Стоп! А участковый?»
Майор позвонил дежурному.
— Кто у нас ведет район Дворца культуры металлургов?
— Минуту, — донеслось среди треска в трубке. Ждать пришлось долго. Наконец, раздался треск:
— Купряков.
— Я его
В трубке опять что-то заскребло, потом пробилось:
— Две недели как в отпуске. Говорят, уехал к родственникам на Украину.
— Н-да, — сказал Леонов и положил трубку. «Что же делать? Как нужны люди! Да что об этом говорить! Заикнись только подполковнику, он опять начнет загибать пальцы, перечисляя их дела. Так что рассчитывай, брат, на самого себя. Кассирша… Тут явно что-то есть. Так изменилась в лице. Даже выдачу прекратила. Неспроста это, неспроста. Тут стоит остановится. Надо прощупать круг знакомых этой красавицы… Что там с Тамарой? Надо позвонить».
Номер больницы оказался занят. Леонов подождал, набрал снова, и вновь раздались частые гудки. Мысли опять побежали по неясному следу. А вывод один: нужна помощь. Леонов обеими руками обхватил голову. Нет, надо идти наверх. Пусть дает людей.
Он отодвинул папку, положил ручку и, заперев дверь, пошел на второй этаж.
В приемной никого не было. Это упрощало дело. Майор решительно постучал в дверь. Не успел он переступить порог, как подполковник замахал руками:
— Не проси. Людей нет. У меня убийствами некому заниматься. Ты знаешь: время отпусков, да и больных добавилось. А сколько уехали на задания и еще не вернулись… Нет, Леша, — и он взялся за телефонную трубку. — Жми на мозги. Единственный выход. А будешь стоять и канючить — еще добавлю. В общежитии поножовщина. Двое в больнице в тяжелом состоянии, гости сбежали… Ищу, кого послать.
Майор молча повернулся и поплелся к себе.
Опять взял в руки серую папку. Сколько человеческих судеб за такими вот корками. Леонов повертел папку в руках и вывел на ней: 12993. Дело заведено, но в папке пока абсолютно пусто. Эксперты на месте ничего не обнаружили. И опять в памяти замелькали лица, встречи, разговоры… Вдруг мелькнуло: кассирша в банке. Да, здесь есть над чем задуматься. Погоди-ка, а может быть, вчера не она дежурила?
Леонов быстро нашел в телефонной книге нужный номер. Ответ разочаровал: нет, сотрудников не меняют, если только по уважительной причине. Майор медленно опустил трубку. С кассирши и решил начинать раскручивать дело.
Встреча с управляющим мало что дала. Были названы отдельные фамилии, в основном, подруги. Был какой-то Виталий, но о нем давно ничего не слышно.
Леонов с головой погрузился в водоворот дел. Замелькали дни.
X
Безрезультатно закончилась беседа с шестой за этот день подругой подозреваемой. Никаких зацепок.
— Собираемся редко. Одни девчонки. Хороших парней нет, а кого попало звать не хотим. Однажды — это было еще в прошлом году — пришли одни тут. Были выпивши. Вина принесли. Хотели нас споить, не удалось. Так стали хамить. Всякий стыд потеряли. Еле выпроводили, — девушка покраснела и стала крутить носком черной туфли, словно старалась протереть дырку в полу.
— Этих парней вы давно в городе не видели?
— Да только в тот раз и — все.
— А с Виталием они встречаются? — майор спокойно, держа в руке ручку, посмотрел на девушку.
— Еще в прошлом году поссорились. А вернее, его мать их развела… Он же грамотный. Матери подавай сноху ученую. А что Ритка? Ну, красивая. А как говорится, не родись красивой, а родись счастливой. А у нее счастья пока нет.
Девушка опять завертела носком туфли.
— А вот скажи мне, пожалуйста, может ли Рита что-то от тебя утаить?
Девушка ответила не сразу. Подумав, сказала:
— Не… Не думаю.
В голосе слышались неуверенные нотки.
— А чего-нибудь подозрительного за последнее время ты за ней не замечала?
— Что вы имеете в виду? — девушка насторожилась.
Майор отложил ручку.
— Ну, какое-то беспокойство. Может быть, какие-то недомолвки. Одним словом, отклонения от привычного поведения, стремление избегать тебя… Что-то в этом роде…
Девушка не торопилась с ответом, потом, пожав плечами, сказала:
— Право, не знаю…
— Что же, спасибо. Всего доброго, — майор подписал пропуск.
Да, за целый день практически ничего. Пусто…
Дверь открылась неслышно.
— Эй, затворник, — раздался с порога бодрый голос, — колдуем?
Леонов повернулся.
— А… Заходи и дверь закрывай, — из коридора несло табачищем. Леонов не курил и не терпел табачного дыма.
Капитан Носов, несколько полноватый, с красным, свежим лицом и холодными бегающими глазками, шагнул к столу. Стул заскрипел под его грузной фигурой.
— Что, Леш, приуныл? — спросил он, отодвигая тощую папку.
— Как не приуныть, — сказал Леонов, пряча папку в сейф.
— Ты что, не доверяешь? — сказал Носов, с вызовом глядя на Леонова.
— Ну, что ты городишь? — сказал майор. — Она же пустая. Он снова вынул папку и раскрыл ее.
— Над чем пухнешь? — спросил Носов, глядя в окно, выходившее на улицу чуть ли не на уровне дороги.
— А у тебя тут хорошо, ножки можно рассматривать. — Носов захихикал.
— Вот и переходи сюда, нечего сидеть на втором, — в голосе Леонова послышалась обида.
— Да чего ты, Леш? Шуток не понимаешь?
Носов качнулся, стул под ним жалобно заскрипел.
— Мне не до шуток.
— Я вижу. Брось, Леша, так близко к сердцу принимать всякую ерунду. Их всех не пережалеешь. Один в тюрьме или два, какая тебе разница?
— И невиновный тоже?
— Невиновный… — Носов усмехнулся, — у нас невиновный только младенец в зыбке. Сейчас каждый норовит чего-нибудь ухватить. Так что… Не ломай голову. А в общем, если что надо, скажи. Готов другу оказать любую помощь. Имей в виду, я к тебе с открытой душой.