Скорый поезд «Новосибирск – Адлер» (две книги в одной)
Шрифт:
Геннадий пришёл в себя несколько позже, когда людоеды, изъяв у прапорщика заветную пластину, уже успели покинуть сарай. Тут же и наступило осознание всего случившегося. Очевидно понимая, что он фактически подписал как самому себе, так и остальным членам нашей команды смертный приговор (ведь, по сути, мы остались лишёнными всякой маломальской надежды), Генка молча уселся у стены и опустил голову вниз. По щекам его катились слёзы. Он даже не пытался чем-либо оправдаться – всё тут было понятно и без каких-то лишних слов.
При этом остальные пленники, как-то вовсе не сговариваясь, вдруг устранились от всякого с ним общения. Для всех нас он непроизвольно превратился в изгоя. С «предателем» не пожелала разговаривать даже его родная сестра Катя. Более того, ей сейчас было стыдно как за брата, так и за саму себя. Потому и предпочла девушка уединиться в противоположный от Геннадия угол.
Короче, каждый из нас предпочёл разойтись по своим ранее «облюбованным» местам. В сарае воцарилось полное молчание. В данную минуту, здесь преобладала атмосфера угнетённости, некой прострации и безысходности. Будто бы все мы уже не являлись живыми людьми и даже не являлись «потенциальными покойниками». Теперь мы были уже тенями и призраками, а тот смертный приговор был приведён в исполнение десятью-пятнадцатью минутами ранее, когда Генка, словно на исповеди слил каннибалам всю информацию, о которой только знал.
– Вот мы и съездили с тобой в Сочи. – пытаясь хоть чем-то расшевелить Катю, я придвинулся к ней поближе.
– За эту поездку, нужно сказать «спасибо» моему братцу. – ответила она, почти не задумавшись. Очевидно, её душу непрерывно терзала лишь эта, одна единственная мысль. – Вот паскуда. Конечно, я догадывалась о том, что Генка слабак, что его гонор, его бравада – это лишь некая защитная реакция от возможных неурядиц. Однако я не предполагала, не могла допустить и мысли о реальном пороге его трусости.
– Не нужно быть столь категоричной, осуждая брата за сиюминутную слабость. – мне захотелось хоть чем-то её утешить. – Он, как и мы все, сугубо мирный и цивилизованный гражданин. Никто из нас не застрахован от подобного рода поведения при встрече с дикими существами, с нелюдями, с животными.
Представь, что ты вдруг столкнулась нос к носу с лесным медведем или степным волком. Не думаю я, чтоб в то мгновение, ты бы размышляла о каком-либо хладнокровии, разумности или силе воли. Я уверен в том, что в подобной ситуации чувство самосохранения станет для любого разумного человека преобладающим. И это, вполне нормальное и предсказуемое явление. Они нас «ломают» и всеми силами пытаются разобщить, перессорить. При этом, вместо того чтоб нам напротив, сплотиться. Мы ведёмся на их провокации и отдаляемся друг от друга всё дальше и дальше. Да и, в конце-то концов. Я не думаю, чтоб всю свою жизнь твой брат был неким подонком или сволочью. По крайней мере, в ранние и школьные годы, он наверняка оберегал и защищал тебя от дворовой шпаны.
– Ну, да. Как будто бы в детстве, он был на это способен. В определённой степени на него можно было положиться. – тяжело вздохнув, кивнула Катя.
– Вот видишь! А я о чём говорил. – мне пришлось тотчас же поддержать хоть какие-то положительные нотки, появившиеся в её голосе.
– Как я устала. – зевнула Катерина. – Спать хочется. Я буквально валюсь с ног.
– Так отдохни. Утро вечера мудренее. Все мы изрядно измождены. И, один чёрт, ничего сейчас не придумаем. Тогда как завтра, нам обязательно будут нужны сил и светлый ум.
– Легко сказать: отдохни!.. – вдруг возмутилась девушка. – …Со связанными-то за спиной руками. Это как же, ты тут приляжешь? Не иначе как мордой в землю. Да ещё… От этих проклятых верёвок у меня сплошные мозоли, которые непрерывно ноют монотонной болью.
– И всё же, ты попытайся немного подремать. Обопрись плечом о стену или привались на меня. – уж и не зная, какой совет ей дать, предложил я первое, что пришло мне в голову.
Так собственно, она и поступила. И уже через пару минут я услышал её равномерное посапывание. Прикрыв и свои глаза, я так же попробовал немного вздремнуть. Тем более, что и все остальные пленники, немного поёрзав в темноте сарая, занимая удобные для себя позы, как будто бы притихли.
ЧАСТЬ 15
Уснуть я ещё долго не мог. Связанные и порядком онемевшие руки непрерывно напоминали о себе неким зудом и ломотой в суставах. А, кроме того, в башку непрерывным потоком лезли всевозможные неприятные мысли по поводу нашей дальнейшей судьбы.
И всё же тотальная усталость моего организма, дала о себе знать. Постепенно я начал погружаться в тягучее состояние полудрёма. И тут до моих ушей долетело едва различимое поскрипывание. Дабы определиться с источником столь странного звука, я открыл глаза и повертел по сторонам головой. Оказалось, что это скрипела входная дверь нашего сарая. При этом я точно помнил, как эти двери наглухо и плотно запирались наружными засовами. Просто физически они не могли поскрипывать. Не понимая в чём тут дело, я встал на ноги и поспешил к выходу.
Каково же было моё удивление, когда приблизившись к тем нетесаным воротам и едва навалившись на них плечом, я с лёгкостью отворил одну из створок. Двери сарая оказались совершенно незапертыми. То ли каннибалы воодушевлённые признанием Генки подзабыли поставить их на засов, то ли чуть позже их отворила некая потусторонняя сила. Так это было или иначе, мне в ту минуту было вовсе без разницы. Крадучись я вышел в тамбур к следующей двери, отделявшей нас от желанной свободы. Вы не поверите, но и те ворота оказались совершенно незапертыми.
Осторожно выглянув во двор хутора, я осмотрелся в поисках чего-либо, представляющего для меня хоть какую-то опасность. Нет, всё здесь было тихо и спокойно. Луна на чёрном небосклоне, множество звёзд и ни одной живой души. Окна в доме людоедов были сейчас темны. Очевидно, и там все давно спали.
Я уж было собрался броситься в сарай, дабы обрадовать остальных пленников столь неожиданным известием. Да вовремя спохватился.
«В первую очередь, мне необходимо найти что-то из колюще-режущего арсенала, дабы освободиться самому и освободить других от этих грёбаных верёвок. Ведь ещё неизвестно, как могут повести себя узники сарая, спросонья узнавшие о том, что путь для побега у них свободен. Ни дай-то Бог, ринутся они сдуру во двор. Поднимут шум. Тут-то нас всех вновь и повяжут. А может, кому-то из каннибалов вдруг приспичит выйти во двор. Увидит он меня или приоткрытую дверь и пиши: пропало.
Нет уж! Вначале я найду то, чем можно будет перерезать путы на наших запястьях, затем вернусь в сарай, прикрою за собой дверь, разбужу либо Катю, либо Василия. Пожалуй, только им двоим мне и можно нынче довериться!..»
– Парень, ты далеко это собрался? – я вдруг услышал чей-то голос. Причём, данный вопрос был адресован именно мне.
Похолодев всем телом, я замер на месте. После чего, в невероятном испуге, медленно обернулся на тот внезапный окрик и не поверил своим глазам.
Это был Валерий. Тот самый майор, с которым мы бежали с проклятущего хутора в прошлый раз. Он стоял нынче позади меня, живой и здоровый. За десять прошедших с той поры лет, отставной майор вовсе не изменился; был, как и прежде поджар и подтянут.