Скрип на лестнице
Шрифт:
Утро было красивым. Воздух холодный – и полный штиль. Она решила прогуляться по городу. Дошла до самого западного района, где заглянула в булочную «У Калли» и купила пончик и сэндвич, которые запила шоколадным молоком. Вообще та булочная называлась «Хлебобулочные и пирожные изделия», но в Акранесе все знали ее как «булочную Калли». Там продавались пончики, жареные в масле, которые готовились тут же, и божественный «Длинный Йоун» – сдобный хлеб, наполненный ванильным пудингом, с карамелью сверху. Эльме казалось, что в Рейкьявике она никогда не ела такой хорошей выпечки.
Утро было раннее, еще не рассвело.
Она проходила мимо Грюндской школы, когда позвонила мама и велела ей быть готовой за десять минут: они едут в Рейкьявик на шоппинг. Эльма, у которой в эту минуту не было особого желания ездить по магазинам, с неохотой подчинилась. Ветер начал крепчать, из туч, стремительно заволокших небо, посыпались мелкие капли. В целом мама была абсолютно права: ей действительно были нужны разные вещи, но в основном мелочи: посуда, столовые приборы. Она устала есть с одноразовых картонных тарелок, и ей было необходимо обустроиться получше.
– Давай начнем с того, что поедим. На голодный желудок по магазинам не побегаешь, – бодро предложила Адальхейдюр, пока они ехали в столицу. – Там открыли такой шикарный ресторан, действительно очень хороший. Там даже можно к еде заказать бокал вина.
– Это последнее, о чем сейчас могу думать, – сказала Эльма, но не смогла сдержать улыбки. Сегодня утром мама была необыкновенно бодра: подпевала песне по радио и время от времени посматривала на Эльму.
– Это вы вчера так хорошо посидели? – насмешливо спросила она.
Эльма пожала плечами:
– Нормально посидели!
– Ну, хорошо, что ты веселишься.
Эльма не ответила. Мысль о том, что она будет покупать новую мебель, как-то ошеломляла ее – словно она начинала новую страницу жизни. Не так уж давно они с Давидом почти каждые выходные ездили покупать что-нибудь красивое в квартиру, принадлежавшую им обоим. Всего несколько лет назад. Времена, когда ее дом был в Акранесе, минули так давно. Она переехала в столицу, когда ей было лет двадцать, и жаждала крепко встать на ноги и никогда не возвращаться назад. Ее никогда не прельщала жизнь в маленьком городке. Ее манило многообразие, которое предлагал Рейкьявик. Возможность познакомиться с новыми людьми, начать с чистого листа. А потом она встретила Давида, и жизнь стала хороша. Во всяком случае, на время. А сейчас она вернулась назад и едет покупать мебель в свое новое жилище. Или старое – в зависимости от того, как посмотреть.
– Что это ты такая задумчивая, – покосилась на нее мама.
– Ну, думаю, и все, – ответила Эльма.
– Говорят, это полезно. В смысле, думать.
– Да, попробуй как-нибудь, – усмехнулась Эльма. – Хотя я ведь еще и устала. Я ночью плохо спала.
– А как у тебя на работе? – спросила Адальхейдюр. Каждый день она задавала одни и те же вопросы. И всегда Эльме было почти нечего рассказывать,
– У меня все отлично, рассказывать особо не о чем, – отвечала она.
– Надеюсь, Хёрд хорошо к тебе относится, – сказала Адальхейдюр. – Он замечательно поступил, что раздобыл для тебя это место. Они с твоим папой в старые времена тесно дружили. Но в давние годы он был совсем другим, мог перепить кого угодно, но когда стал работать в полиции, то бросил эти дела. Твой отец даже считал, что он чересчур серьезно относится к работе.
– Хёрд? – удивилась Эльма. Она не могла себе представить, чтобы Хёрд мог кого-нибудь перепить.
– Да, это правда, он любил пропустить стаканчик. Но когда устроился на эту работу, здорово изменился. Ты уж никому не рассказывай – но папа считает, что сейчас он стал просто тряпкой: не решается браться за сложные дела, потому что ему так критично быть в городе на хорошем счету. – Адальхейдюр ухмыльнулась. – Но приятно слышать, что у тебя все хорошо. Ты быстро вольешься в коллектив. Ведь ты же местная.
– Там нормально. Просто как-то очень спокойно. Так непохоже на работу в столице. Надеюсь, дел там будет хватать. – Эльма смотрела на воды Котлафьёрда. Поверхность моря была серой, взъерошенной от ветра.
– Дела есть всегда, – пожала плечами мама. – Просто задания, наверное, другие.
Эльма кивнула. Может, ей как раз и нужно было именно что-то другое.
В мебельном магазине было полно народу. Эльма с матерью ходили по коридорам и осматривали постановочные интерьеры. Адальхейдюр останавливалась у каждого из них, брала вещи, садилась на диваны. Несколько часов спустя они нашли новый диван, которого в их списке не было, но мама уговорила ее купить. Эльма собиралась удовольствоваться старым диваном-кроватью, который взяла из гостевой комнаты в родительском доме. К тому же в список покупок добавился ночной столик и разные вещицы, которые, как обещала мама, привнесут в ее маленькую квартирку больше уюта. Когда дошло до оплаты, Адальхейдюр остановила руку дочери и протянула ей собственную банковскую карточку.
– Это в счет наследства, – подмигнула она. У Эльмы глаза слегка увлажнились, но она быстро отвела взгляд. Она не была особо сентиментальна, но почему-то сейчас не могла проглотить комок в горле.
Потому, когда через несколько минут она отвечала на телефонный звонок, ее голос звучал странновато. Она стояла у выхода с кучей пакетов в руках и ждала, пока мама подгонит машину к дверям задним ходом. Был седьмой час, и уже стемнело.
– Привет, – ответила она тоненьким голоском, с трудом выудив телефон из кармана.