Скрипач
Шрифт:
Оторвавшись, наконец, от нот, Ганс посмотрел на часы и увидел, что уже далеко за полдень. Испугавшись, что оставил Тессу надолго одну, юноша бесшумно поднялся по ступенькам на второй этаж и, приоткрыв дверь, просунул голову в образовавшуюся щель.
Тесса держала в руках написанные за ночь скрипачом бумаги и вдумчиво читала. Ганс, хорошенько подумав о том, что написал, не хотел уже давать девушке читать эти строки, но было поздно. Он легонько постучал в дверь и вошел в комнату.
Тесса отложила исписанные листы в сторону и взяла чистую бумагу и угольный карандаш. Положив лист на одеяло, она
Ганс присел на край кровати и улыбнулся, прочитав.
«Почему вы говорите мне «вы», Тесса?» – спросил Ганс.
«А вы почему?» – написала ответ девушка, и оба они рассмеялись.
«Ганс, расскажи мне о мире. Ты много где бывал, а я почти всю жизнь провела здесь…» – написала после некоторой паузы Тесса.
Юноша пересел к изголовью кровати так, чтобы девушка могла устроиться у него на плече и читать все, что он напишет, после чего начал долгий рассказ. Он говорил об архитектуре, об особенностях парижской кухни, о красоте города в целом, о культуре, о выставках и галереях. Тесса с любопытством следила за его мыслями, плавно переходящими одна в другую. Ганс изредка отрывался от бумаги и заглядывал в лицо девушки, улыбался, потому что видел в её глазах снова засиявший огонь жизни.
«О боже, как бы мне хотелось побывать там! Мы ведь обязательно поедем в Париж, когда я встану на ноги?» – спросила Тесса, когда Ганс окончил свой рассказ.
«Непременно», – ответил Ганс.
Он, слегка придерживая за подбородок, приподнял её голову и поцеловал в лоб, затем поднялся и хотел было идти, но Тесса удержала его за руку.
«Пожалуйста, не оставляй меня одну… – написала девушка, – мне страшно».
«Отчего тебе страшно?» – спросил Ганс.
«Мне кажется, будто на меня что-то смотрит… Будто оно следит за мной из окна, через щели между досками на потолке. А когда я хочу встать с кровати, оно будто бы поджидает под ней, чтобы схватить меня за ноги…» – написала Тесса и устремила дрожащий взгляд на мужа.
«Это нечто есть смерть», – пронеслось в голове у Ганса, но, сохраняя самый спокойный вид, он улыбнулся и обнял Тессу за плечи.
«Наверное, это из-за ветра. Не более. – Успокоил он, потом добавил, – Я хочу сыграть тебе одну вещь… Подожди, я спущусь за скрипкой».
Тесса кивнула и, натянув одеяло до подбородка, сжалась в комок.
Ганс в пару шагов спустился по лестнице, схватил скрипку и нотную бумагу, после чего взбежал по ступенькам наверх и плотно прикрыл за собой дверь. Положив ноты на стол, юноша вскинул инструмент на плечо и начал играть. Тесса, по-прежнему свернувшаяся в калачик под одеялом, внимательно вслушивалась в музыку.
Сначала мелодия, будто бы затаившись, неспешно кружилась в нижнем регистре. Потом вдруг резко послышались несколько, похожих на мерцание звезд, высоких нот. В какой-то момент девушке показалось, что она слышит знакомый мотив. Мелодия из настороженно-затаенной сделалась выразительной и нежной. Затем она начала развиваться, обогащаться, наполняться какой-то внутренней, сдержанной силой, становилась яснее и ярче. Тесса, затаив дыхание, внимательно следила за музыкой, напоминавшей теперь море – так причудливо чередовались яркие крещендо с неожиданными паузами, напоминая приливы и отливы пенистой
Мелодия достигла своей кульминации, и Тесса с замиранием сердца ожидала, когда же, наконец, перейдет окончательно эта нежная тема из минора в мажор. Но, достигнув вершины напряжения, музыка вдруг оборвалась. Тесса выдохнула и замерла в ожидании продолжения.
Ганс высчитал паузу, и снова рука его со смычком плавно поплыла над струнами. Проблескивающие в мелодии яркие и жизнеутверждающие ноты сменились на шероховатые, тревожные звуки нижнего регистра, отражавшие страх, отчаяние и, наконец, одиночество. Тревога нарастала и через несколько секунд она превратилась в острые, резкие не то удары, не то крики, на смену которым так же неожиданно пришла вдруг нежная, певучая тема из первой вариации.
Девушка ожидала решения конфликта. Нежная тема будто бы вступила в борьбу с тревожной. Они переплетались, то дополняя, то заглушая друг друга, потом вдруг оборвались, так и не получив развязки.
После очередной, но непродолжительной паузы раздались едва уловимые высокие звуки. Девушка не сразу узнала в них уже знакомую нежную мелодию. Мелодия развивалась, оплеталась все новыми и новыми узорами нот, потом вдруг переросла в торжественный не то марш, не то гимн. Окончательно избавившись от оков минорного лада, бойкими ударами гимна, утверждающего любовь и счастье, закончилась музыка. Тесса улыбнулась. Но вдруг до слуха девушки донесся едва слышимый отголосок, возвращавший мелодию в минор и медленно затухающий, как догорающая свеча.
Ганс, закрыв глаза, дослушал последнюю паузу, после чего опустил инструмент и взглянул на супругу. Тесса, широко распахнув глаза, наполнившиеся слезами, глядела на него в ответ. Скрипач отложил инструмент на стол и, присев на уголок кровати, обнял девушку.
Некоторое время в комнате продолжалась тишина, не нарушаемая ничем. Тесса медленно протянула руку к листу бумаги.
«Ведь это вся моя жизнь с момента, когда мы встретились и до сегодняшнего дня, – не то спросила, не то удивилась Тесса, – как тебе удалось это сделать?»
Ганс пожал плечами, а потом, взяв руку девушки, приложил к груди там, где находится сердце. Звенящая тишина наполняла комнату, и в этой тишине было слышно, как ровно и согласованно бьются их сердца, а ещё слышно было, как нечто незримое шуршит, царапается по всем углам, пытаясь проникнуть в уютную, согретую теплом любви комнату. Ганс продолжал сжимать руку девушки, холодную, тонкую и дрожащую.
«Я очень устала и хочу спать…» – написала девушка, слегка отстраняясь от скрипача.
«Ты не ела с утра. Так нельзя! Ты должна поесть», – написал Ганс.
Тесса ответила на его упрек колким взглядом, в котором читалось не то отчаяние, не то озлобление. Гансу вдруг стало холодно от этого взгляда, в котором сквозило что-то чужое, пугающее…
«Ты плохо себя чувствуешь?» – спросил Ганс.
Тесса покачала головой.
«Мне просто нужно немного отдохнуть», – ответила девушка и вновь устремила на скрипача холодный, пронзающий взгляд.
Он кивнул и хотел было подняться с кровати, но что-то удерживало его. Беспричинный страх, о котором недавно говорила Тесса, будто бы передался теперь ему самому, и тело разом перестало слушаться веления разума.