Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга (сборник)
Шрифт:
Поэтому в обители, где хранились знаменитые, а тем более чудотворные реликвии, тянулся неиссякаемый поток паломников с дарами. Нередко на доходы от паломничества настоятели обителей содержали бедняков-мирян в неурожайные годы.
Вдоль основных направлений паломничества вырастали как грибы в дождливую пору постоялые дворы, предлагавшие, помимо обычной пищи, вполне богоугодную и постную, а также лечебницы и монастыри. Морские путешествия были куда опаснее и тяжелее. Жадные торгаши генуэзцы и венецианцы, покорители морей, у которых был большой флот, быстро прибрали к рукам популярный у
Со временем появились профессиональные пилигримы, которые предлагали желающим походить по святым местам за скромную плату. Они пользовались всеми льготами паломников, при этом попрошайничали, рассказывали байки и торговали «подлинными» реликвиями, которые можно было найти в ближайшей канаве.
Совершенно иного сорта были странствующие монахи. Первыми стали ирландцы, бежавшие из разоренных викингами обителей. Появление этих высокообразованных людей, многие из которых везли с собой спасенные от варваров древние книги и свитки, укрепляло авторитет церкви.
Монахи строили новые обители и обращали в христианскую веру язычников. Со временем монастыри превратились в богатые и процветающие хозяйства, по количеству земель и крестьян соперничающие с владениями знатных сеньоров.
Когда пилигримы проследовали мимо рыцарей, Геррик сказал:
– Может, я святотатствую, но у меня никогда не возникало желания присоединиться к пилигримам. Возможно, потому у меня так скверно идут дела.
– Тебе представится великолепная возможность восполнить этот пробел в Константинополе, – улыбаясь, ответил Себальд. – Там хранится много разных христианских святынь.
– Что ж, коли так, я буду признателен тебе вдвойне за предложение посетить империю ромеев…
К замку друга Себальда, барона Ландварта, они подъехали в тот момент, когда солнце уже коснулось горизонта. Огромный малиновый шар освещал мрачные стены и башни крепости, сложенные из дикого камня, и казалось, что замок парит в воздухе, так как понизу уже стелился туман – испарения от крепостного рва, заполненного мутной водой, поросшей ряской.
Ворота замка уже закрыли, но подъемный мост, перекинутый через ров, был на месте. Себальд достал из сумки охотничий рог и протрубил три раза. Спустя некоторое время над зубцами сторожевой башни показалась мрачная физиономия кнехта. В руках он держал лук с наложенной на тетиву стрелой. Страж подозрительно осмотрел рыцарей, а затем грубо спросил:
– Чего надобно?
– Мы ищем приюта на ночь, – кротко ответил Себальд, придержав Геррика, который уже намеревался обругать нахального кнехта за неподобающее обращение к рыцарям.
– У нас не постоялый двор, – лениво сказал кнехт. – Идите с Богом. Там, дальше… – Он неопределенно указал рукой на шлях – словно отмахнулся от слепня, – находится постоялый двор.
– Скажи господину барону, что в гости к нему прибыл Себальд из Херсфельда! – повысил голос рыцарь. – Да поторопись!
Он уже начал злиться – как и Геррик.
– Себальд, Себальд… – пробурчал кнехт. – Ездят тут разные… Не знаем такого. Господин приказал никого в замок не впускать после захода солнца.
– Солнце еще светит, дубина! – взвился Геррик. – Открывай ворота, если не хочешь больших неприятностей!
– Э-э, потише! – Кнехт прицелился. – Не то попотчую остреньким перчиком. А стреляю я отменно.
– Что за шум, Бадо? – раздался чей-то голос, и рядом с неважно одетым кнехтом появился второй солдат, похоже, сержант, судя по более богатому облачению.
– А вот, эти господа требуют открыть ворота, – недовольно сказал кнехт. – С какой стати? Уже вечер…
Сержант внимательно посмотрел на рыцарей и вдруг заулыбался.
– Мессир Себальд! – воскликнул он. – Какая радость! Господин барон недавно вспоминал о вас. Бадо, скотина, отворяй ворота! – рявкнул он на кнехта. – Да побыстрее! У нас желанный гость!
Себальд облегченно вздохнул; с сержантом, которого звали Мадельрат, он был знаком.
Проезжая по мосту, Геррик не без опаски посмотрел вниз. Мост был «качающимся» – устроенный по принципу качелей. Одна половина моста находилась внутри – лежала на земле под воротами, а другую протянули через ров.
Когда внутренняя его часть поднималась, закрывая вход в замок, внешняя (на которую иногда успевали забежать неприятели) опускалась вниз, где была устроена невидимая со стороны «волчья яма» (острые колья, вкопанные в дно рва) – опущенный мост закрывал ее. Поэтому падение в ров заканчивалось гибелью или страшным увечьем.
– Мессир, вы везучий человек! – воскликнул сержант, когда они оказались за стенами замка. – Сегодня у нас пир!
– По какому случаю? – живо поинтересовался Геррик, которого всегда мучила жажда.
Он уже вылил в себя все содержимое дорожной фляги, где находилось доброе вино, купленное в одной из винных лавок Аахена, и теперь с нетерпением ожидал застолья. Ведь встреча давних друзей – хозяина замка и Себальда – предполагала обильные возлияния. А что может быть приятней для странствующего рыцаря, нежели сытый ужин, много хорошего вина и удобная постель?
– По случаю большой облавной охоты! – ответил сержант и раскатисто хохотнул.
Себальд с пониманием улыбнулся. Хорошее настроение Мадельрата объяснялось просто: удачная охота барона предполагала сытное угощение дичиной не только его пирующим друзьям, но и охране замка, которая питалась довольно скудно. Кнехтов кормили кашами, ржаным хлебом грубого помола, репой и лепешками. Мясо стражи замка добывали сами, отлавливая птиц, преимущественно мелких.
Но огромная господская голубятня, полнившаяся пернатой живностью, была под запретом – голуби считались большим деликатесом и привилегией дворян.
Себальд и Геррик в сопровождении сержанта поднялись по каменной лестнице дома барона в обширный коридор, который протянулся вдоль всего главного фасада здания. Это была хорошо освещенная галерея, свет в которую проникал через большие окна. В стене, противоположной окнам, находилась внушительного вида дверь в главную залу.
Мадельрат вошел первым, оставив рыцарей за порогом, – чтобы доложиться барону. Ландварт был строгим господином и тщательно следил за соблюдением старинных обычаев. А они предполагали некие церемониальные ритуалы во время приема гостей, тем более незваных.