Скрижали
Шрифт:
От столь длинной тирады горло Поэта пересохло, он закашлялся. Один из слуг поспешно протянул ему кувшин с холодной водой, и он сделал несколько жадных глотков.
– Тем не менее, среди массы никчёмной литературы, служащей лишь для развлечения толпы и убийства времени обывателей, изредка появлялись и достойные образцы. Те, кто писал настоящие Книги – посвящал этому без остатка всю свою жизнь, весь свой талант и огонь души. Эти люди продолжали творить, невзирая ни на какие невзгоды, перебиваясь в период между изданиями книг небольшими гонорарами, получаемыми от издательств.
Обступившие Поэта люди слушали его с величайшим вниманием.
– Но шли годы, и книг выпускалось всё меньше и меньше. Люди продолжали
– Всё, что создавалось тяжелейшим трудом, тут же утаскивали Книжные Воры – в то время их называли «пираты» - и выкладывали в Интернет. Мало того, что пираты воровали книги, они ещё и изощрённо глумились над ними, обсуждали, надругались и высмеивали. И тогда писатели решили, что не должны тратить свой талант на потеху бессовестной публике…
Поэт глубоко и скорбно вздохнул.
– Они были вынуждены искать себе другую работу - охранниками, сборщиками платы в пассажирских повозках, уборщиками нечистот. Закрывались издательства, без работы оставалось множество людей – издателей, литературных агентов, печатников, корректировщиков… Разорялись лесорубы, водители локомобилей, вывозившие спиленный ими лес; закрывались фабрики по производству бумаги, работники оказывались на улице без всяких средств к существованию... список пострадавших от кровавых злодеяний пиратов можно длить и длить. Экономический кризис, народные волнения, революции - и, наконец, мировая война. И виной всему – книжные пираты!
Грациус Ворд сделал многозначительный жест. Когда он продолжил, голос его звучал громко и торжественно.
– Когда цивилизация начала возрождаться из обломков, люди вновь ощутили потребность в Литературном Слове. В переживших смутные времена поколениях вновь стали появляться личности, желающие и способные творить. Но Литературное Слово – точнее, его нехватка – уже привело однажды к мировой катастрофе, и повторения этого было нельзя допустить. Книжные пираты не должны вновь разрушить наш мир! Были созданы Союз Писателей и Литературный Совет при Императоре, которые на первом совместном заседании приняли новый Закон Об Авторском Праве. Отныне единственным носителем Литературного Слова должен быть камень, - тяжёлый камень, который невозможно скопировать и украсть! Но до сих пор подобные тебе шакалы умудряются воровать заключённое в камень Слово, лишая нас законного заработка!
Старик ничего не возразил в ответ.
– И ты, ты, прикинувшись Добропорядочным Читателем, ещё вчера лицемерно восторгался моими стихами, а между тем коварно пробрался в гостеприимно распахнутые врата моего творения лишь для того, чтобы похитить мою Книгу! Чем ты отличаешься от вора, который обманом, под видом гостя проникает в дом, лишь для того, чтобы ночью перерезать горло ничего не подозревающим хозяевам и похитить их сбережения, нажитые тяжёлым трудом?!
Старый пират вскинул ладони в протестующем жесте:
– Господин Поэт, моё восхищение вовсе не было притворным! Ваша поэма и правда великолепна!
Старик поднял голову и с выражением прочитал наизусть строки эпиграфа; его негромкий, надтреснутый голос по мере прочтения обретал силу, звучность и лёгкость:
Как ветром сорванный листок Нас времени река уносит. И неуклюжим взмахам вёсел Не повернуть его поток. И всё, что мы не сберегли Имевшее для нас значение, Оставшись выше по течению, Исчезнет в призрачной дали. Над серой вязкою водой, Меж скрытых дымкой берегами, Всё, что не принял прочный камень, Забвенья смоется волной...Когда он закончил, по морщинистым щекам из под его полуприкрытых век катились слёзы. Его чувства не были поддельными – и Поэт, как никто другой разбиравшийся в тонкостях человеческой души, не мог этого не почувствовать. Но он раздавил растущую где-то в груди смесь смущения и сочувствия, задав резкий вопрос:
– У тебя отличная память, старик. Не многие могут похвастаться подобной, в твои-то годы. Ты был профессиональным запоминателем, так?
Пират сокрушённо кивнул:
– Да. Но это было очень давно…
– Постой, давай я угадаю, - язвительно продолжил поэт. – Ты украл ещё не изданное произведение?
– Я всего лишь прочитал несколько строф девушке, которую любил. Стихи пришлись по душе ей и её подругам и вскоре превратились в песню. Естественно, после этого я лишился своей работы…
Книжный Вор низко пригнул голову. Грациус Ворд пребывал в затруднении.
Закон не предписывал того, как Автор должен поступать с пойманным Книжным Вором. Конечно, обычно их придавали лютой, мучительной смерти – но это было не правилом, а скорее традицией. Можно было заставить Книжного Вора до конца своей никчёмной жизни мести улицы Книги, без всякой оплаты, за корку сухого хлеба и миску похлёбки из гнилых овощей. Можно было посадить его в клетку, установленную где-нибудь сбоку от Ленты Отзывов, на потеху Добропорядочным Читателям и в назидание остальным Книжным Ворам. Последнее, к слову, практиковалось нередко, и играло роль скрытой рекламы – ведь раз кто-то пытался похитить текст, значит, он того заслуживал. Можно было, наконец, и просто отпустить Вора с миром на все четыре стороны. Правда, подобный акт милосердия вряд ли встретит понимание - как со стороны коллег по писательскому ремеслу, так и читателей.
Грациус Ворд всё больше склонялся к тому, чтобы приговорить старика к пожизненным работам по уходу за Книгой. Этим он не только с лихвой вернёт недополученные деньги – в конце концов, не так уж и далеко Вор успел унести украденное – но и подарит ему умного, интересного собеседника, готового явиться по первому зову.
Старик, между тем, ещё ниже опустив голову, тихо произнёс:
– Я всегда считал, что литературное слово создаётся не для того, чтобы быть высеченным на скрижалях Книги, а для того, чтобы найти путь к умам и чувствам людей. Подумайте, многие ли из тех, кто за минувшие два дня посетил Вашу Книгу, смогли по-настоящему оценить её литературные достоинства? Для большинства из них она не более чем причудливая архитектурная постройка. Одни приехали сюда просто, чтобы отвлечься от безделья; другие – чтобы потом похвастаться перед друзьями своей начитанностью; третьи – сами не зная почему, просто за компанию…
– Не смей так отзываться о моих читателях! – резко оборвал его Грациус Ворд. – Не важно, что их сюда привело, важно то… - Поэт резко оборвал фразу, потому как коварный язык едва не произнёс «важно то, что все они заплатили за вход». – В любом случае, я пишу не для крестьян и ремесленников!
– Вы заблуждаетесь, считая, что простые люди не способны оценить красоту Литературного Слова. Конечно, большинству из них не по карману плата за посещение Книги, но многие из крестьян и ремесленников посещают бесплатные Библиополисы, а за кружкой пива в корчме обсуждают не только цены на зерно и приплод у коров, но и Книги. Среди них немало собственных сочинителей, и стихи, которые они придумывают, из уст в уста расходятся по всей Империи…