Скрытное сердце

Картленд Барбара

Какое-то недолгое время он молчал, а затем голосом, который показался ему странно незнакомым, спросил:

– Сестра Сильвии? Вы хотите сказать, Сильвии Уэйс?

– Да, вы правы. Ну что, вы наконец-то счастливы?

Она подняла глаза и вдруг увидела человека, выражение лица которого ее испугало. Слова, которые она собиралась произнести, так и застыли у нее на губах. Сэр Роберт молча, повернулся и ушел.

Глава 15

Сильвия сидела в детской с шитьем на коленях. Она была взволнована и никак не могла сосредоточиться на работе. Мысли и чувства, наполнявшие ее, менялись как в калейдоскопе, пока, наконец, совсем не перепутались.

Девушка

испытывала абсолютно новые ощущения, о которых раньше и не догадывалась. Вид сэра Роберта взволновал ее даже больше, чем можно было ожидать. Она снова увидела его, статного, властного и надменного, как говорится, во всей своей красе, таким, каким он ей запомнился. Но в своих мечтах Сильвия представляла его другим, более мягким, добрым и даже нежным. Теперь она понимала, что это было всего лишь плодом ее воображения и что на самом деле все не так.

Увидев его утром стоящим с бесстрастным видом среди толпы безвкусно одетых людей, она поняла, какими нереальными и совершенно неосуществимыми были те мечты и желания, лелеемые ею на протяжении последних недель. Сильвия так тосковала по нему, а теперь, когда он был здесь, поняла, что они с ним совершенно чужие, даже более чужие, чем раньше. Глупая, по своей наивности она думала, что достаточно будет лишь того, чтобы просто видеть его и знать, что они дышат одним воздухом, что они живут под одной крышей. Но теперь ей стало совершенно ясно, что такие мысли были просто фантазиями школьницы. Она была женщиной, а он тем мужчиной, по которому томилось ее естество. Человек, которого она себе представляла, не был похож на того сэра Роберта, который несколько часов назад стоял перед лебезящими простолюдинами и который, как ей стало ясно, не мог предложить им ничего, кроме пьяного веселья.

Почему он выбрал этих людей? Интуитивно она знала ответ на этот вопрос: он пытался, от чего-то, убежать. Но от чего? От своего воспитания? От круга тех, кому принадлежал? От своей матери? А может быть, от самого себя? Этого она не знала, ей было понятно только, что он пытался убежать. Девушка почти чувствовала, как он протягивает руки и молит об освобождении, которое никак не может получить. Сэр Роберт страдает, и страдает каким-то необъяснимым и совершенно непонятным для нее образом. А у нее нет возможности ни помочь ему, ни хотя бы утешить.

Ближе к вечеру Сильвия подумала, что рано или поздно он должен либо прислать за Люси, либо прийти к ней, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи. Девочка была так взволнована его возвращением домой. Она ждала, что отец позовет ее. Уже давно пора было ложиться спать, но Люси отказывалась раздеваться.

– Я хочу пойти вниз, к папе, – твердила она, но Сильвия не осмеливалась дать ей разрешение. Наконец ей удалось уговорить девочку принять ванну, поужинать и лечь в свою маленькую белую кроватку. Она накрыла ее одеялом, подоткнув его со всех сторон. – Уэйси, скажи папе, что я хочу видеть его, – скомандовала Люси с категоричностью, столь свойственной ее отцу.

– Он придет, когда освободится, дорогая.

– Папа не хочет меня видеть? – спросила девочка, и ее нижняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами. – Я думала, он соскучился по мне, ведь его так долго не было, – печально добавила она.

В этот момент Сильвия почувствовала, что начинает просто тихо ненавидеть сэра Роберта. Почему он, используя свою власть над женщиной и ребенком, позволяет себе сначала очаровать их, вызвать к себе любовь, а затем так мало дает в ответ?

– Он придет позже. Я уверена, он обязательно придет, – сказала она Люси в надежде, что ее слова принесут хоть какое-то успокоение ее сердцу.

«Мы с ней одинаковы, – с горечью подумала она. – Приписываем ему больше, чем он того достоин, а потом испытываем разочарование, когда он не оправдывает наших ожиданий».

Она выключила свет и

пошла в детскую. Люси продолжала приговаривать:

– Уэйси, сходи на лестницу, посмотри, не идет ли папа. Уэйси, который час? Я так устала ждать.

Наконец девочка утихла. Сильвия на цыпочках, со свечою в руке, вошла в спальню и увидела, что Люси крепко спит. На ее щеках застыли слезинки, и даже во сне ее дыхание прерывалось тихими всхлипываниями. Сильвия сердито поправила одеяло и пошла назад в детскую. Какие же они все идиотки. Люси, леди Клементина, да и она сама! Все втроем любят этого человека, который так мало смыслит в любви, что может оставить тоскующего ребенка ради развлечений с раскрашенными женщинами, у которых такие резкие визгливые голоса и глупые речи. Но, несмотря на то что Сильвия была очень зла на сэра Роберта, она продолжала жалеть его. Ведь он упускал так много! Пройдет совсем немного времени, и такая милая непосредственность и искренность Люси исчезнут навсегда. Ведь дети так быстро вырастают и становятся подростками, а потом взрослыми людьми, контролирующими свои эмоции, скрывающими чувства! И только в таком нежном возрасте они открыто и с гордостью говорят о своей любви и плачут, если им не отвечают взаимностью.

«Я тоже могла бы сейчас заплакать, но не могу позволить себе этого», – подумала Сильвия, глядя на огонь и чувствуя, что ее душу переполняют сдерживаемые рыдания.

Она боялась, да, именно боялась, и не только своих чувств, но и много другого. Переживая за Люси, она почти забыла о еще одной неприятности, поджидавшей их в детской, куда они вернулись после прибытия сэра Роберта. Стоило Сильвии войти в комнату и увидеть Ромолу, как она поняла, что сестра очень расстроена. Она стояла у камина, прямая как стрела и очень напряженная. Голова была высоко поднята, а губы вытянулись в тонкую ниточку. До того, как она успела что-то сказать, Сильвия спросила:

– Что случилось?

– Ты хочешь знать, что случилось? Так вот, меня здесь больше не задерживают, – раздраженно сказала Ромола.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно то, что говорю, – произнесла Ромола горьким саркастическим тоном. – Ее милость очень рада, что мне стало лучше, и очень сожалеет о том, что мне нет больше места в Шелдон-Холле. Она уверена, что теперь я поправила здоровье и хочу навестить каких-то других родственников или хотя бы заняться делом, которое бы оправдало мое пребывание здесь. В любом случае я уезжаю. И немедленно.

– Немедленно? – растерянно спросила Сильвия.

– Завтра, – уточнила Ромола.

– О Ромола, я так сожалею, – пробормотала Сильвия. Но то, что она произнесла, совершенно противоречило тихому внутреннему голосу, который нашептывал ей, что надо радоваться отъезду сестры.

– Она ведьма! Да, ведьма, а не женщина! – воскликнула Ромола гневно.

Сильвия, испугавшись, прижала палец к губам.

– Тс-с, ребенок может услышать.

– А мне плевать! – заявила Ромола, расходясь не на шутку. – Я ненавижу ее! Сто лет назад ее бы сожгли на костре, и правильно сделали бы! Она сидела на своей постели и так и старалась вытянуть из меня подробности моего так называемого прошлого. И все это время только и ждала, когда доставит себе удовольствие сообщить мне о своем решении.

– А она назвала какую-нибудь причину?

– Прямо об этом не было сказано, но я прекрасно понимаю, в чем тут дело.

– В чем же?

– В том, что ее сынок вернулся домой, – бросила Ромола. – Да, да, именно поэтому она меня и гонит. Я точно знаю. Она боится оставлять меня в доме, потому что я выгляжу уже не такой больной, как раньше. Одному Небу известно, как еще она разрешила тебе все это время жить здесь. Она была бы рада сделать из сына монаха, отшельника, изолировала бы его от всех женщин, будь ее воля. Это же ненормально! Но ей безразлично! У нее есть власть, и она ею пользуется!