Скрытые границы
Шрифт:
Я вспомнил, как что-то чужое касалось меня во время поиска Райли в космосе у Бьенора. Поежился и подхватил кусок пирожного.
Лео еще какое-то время раздумывала. Потом встряхнулась и, ткнув в мою сторону вилкой, неожиданно перевела тему:
— Хочу взять отпуск и съездить домой. Во Францию.
— Но этот месяц я буду в Лондоне. Думал, мы проведем его вместе, — я погрустнел.
— На недельку, — Лео коснулась моей руки. — Как ты там говорил? «Не вся жизнь вращается вокруг вас»? Мне нужна перезагрузка.
«А мне нужна ты», — хотел сказать я. Но не сказал.
Из ресторана мы вышли под закрытие. Дождь закончился.
Пока я пытался понять, как на это реагировать, она, слабо улыбнувшись потрепала меня по плечу.
— Я не знаю уже, чего хочу от наших отношений, Лех. Не обижайся. Но ты полноценно проживаешь свою жизнь. А мне досталась роль созерцателя. Поддерживателя. Ожидателя. Я сильно сомневаюсь, что это то, что мне надо.
Я молчал. В воспоминаниях мелькнула Кристина. Вот все и повторяется.
— То есть мы прощаемся? — наконец хрипло спросил я, осознав, что от меня ждут какой-то реакции.
— Нет, — Лео улыбнулась. — Берем паузу. Ты летаешь на кораблях, я еду во Францию. Иногда ходим в ресторан и воруем друг у друга безе из тарелки.
Я молчал.
— Лех, прости, что расстроила тебя, — она снова коснулась моей руки.
Но я не хотел расставаться вот так. Мне не хватило этого вечера. За месяц в космосе я придумал тысячи дел для нас двоих, которые теперь так и останутся в планах. Мы не прошлись по мосту Хангерфорд, не проведали статую кота Каспара в ресторане «Савой», не бродили целый день по Кью Гарденс. Все внутри кричало, что я не готов ни к паузе, ни к тому, чтобы сейчас ехать домой и весь месяц в одиночестве заниматься… чем?
— Ладно, — я взял себя в руки. — Раз, говоришь, в институте вы забросили практиковаться с разрывами, поехали-ка потренируемся с ними без института. Ты на машине?
Лео удивленно кивнула.
— Отлично. Пошли. Где ты припарковалась?
Я подхватил ее под руку и, не дав возможности сказать «нет», повлек за собой. В навигатор машины вбил точку в пригороде Лондона, на полпути до института Эванса. Там были поля, за которыми тянулся лес. Жилых построек поблизости навигатор не показывал, и можно было надеяться, что вечером мы никого в этом месте не встретим.
Уже на месте, оглядев окрестности, я выбрал поле, на котором не было посевов — оно, явно, отдыхало между сезонами. Над нами раскинулось звездное небо. Ущербный месяц почти не давал света, и Лео, порывшись в багажнике, достала два шара-фонаря. Один из них я отправил метров на сто в глубину поля, второй бросил рядом с нами.
— Что-нибудь тяжеленькое? — Лео достала домкрат. Он тут же исчез у нее из рук и рухнул к моим ногам. От неожиданности я даже отскочил в сторону, уже представляя себе боль отдавленных пальцев ног.
— Как это не романтично, — сказал я со вздохом.
Открыл под домкратом разрыв и вывел его к противоположной кромке поля.
— Найдешь? — я с любопытством перевел взгляд на Лео.
— Ага, — Лео, нахмурившись, смотрела в направлении, куда я закинул железку.
Наконец подхватила ее и выбросила рядом с фонарем.
— Отвыкла? — я перекинул домкрат в другую часть поля.
Лео, стиснув зубы, старательно вытаскивала железку с каждой новой точки. Не всегда у нее это получалось,
Я эгоистично упивался происходящим, чувствуя, как Лео реагирует на мои прикосновения, отзывается на каждое. Как между нами нет ничего лишнего. Как гармонично и естественно все, что происходит.
А потом мы смотрели на звезды. Лео потушила фонари, и небо открылось нам, как мы сами только что открывались друг другу.
Через какое-то время Лео завозилась, стала выбираться из моих объятий. Лежа, я смотрел, как она надевает платье. Как шелк охватывает ее тонкое гибкое тело, струится вдоль него, пряча очертания. Встал, чтобы помочь застегнуть молнию.
— Лех, — Лео обернулась, когда я закончил с застежками и уже просто обнимал ее, не в силах разжать руки.
Оценивающе посмотрев на меня, она внезапно очень неромантично поинтересовалась:
— В лаборатории рассказывают про твой распад. Всякое… А ты можешь показать, как это?
Я тяжело вздохнул и отстранился. Когда-нибудь она все равно бы спросила.
— Если ты только с собой пистолет не принесла.
— Не принесла.
Она расправила на траве мою куртку и села на нее.
— Попкорн заказать? — меня почему-то развеселила ее поза, но Лео серьезно покачала головой.
— Это очень страшно, Лех? — она серьезно смотрела мне в глаза.
— Нет.
Я глубоко вздохнул. Были опасения, что по заказу снова ничего не получится, но они не оправдались. Я раскрылся. Потянулся навстречу к черному звездному небу. Вдохнул запахи вселенной, почувствовал ее звуки, колебания, шёпот. Начал растворяться. Разлетаться. Сам становиться вселенной. Кончиками пальцев ощутил жар и холод, разумом улетал в бесконечность. Но каждой клеточкой своего тела я видел притягивающее меня синее платье. Оно как магнитом влекло меня к себе, и отталкиваясь от звезд, я головокружительно скользил вниз, просто, чтобы прикоснуться к этому шёлку. Время словно остановилось. Сколько секунд или часов прошло с момента, как начался распад, я даже представить не мог. Но вот — вздохнул. Начал осознавать себя. Стал собираться. Возвращаться к себе.
Лео сидела, приоткрыв рот. Я никак не мог понять ее состояние, ужас ли это от происходящего, удивление, восторг.
— Это больно? — тихо спросила она.
Я покачал головой.
— Нет. Это… это прекрасно. Иное состояние, не смогу объяснить.
— А научить? — она протянула руку к клипсе за ухом.
— Нет, — я резко схватил ее за руку. — Не надо. Я не знаю, как это работает. Никому не удается справляться с распадом. Почему у меня получается, я тоже не знаю. Не нужно рисковать, тем более здесь, ночью в поле.