Скрываясь от любви

Хэленка

– И что это значит?
– от недоумения вся злость куда-то подевалась. Здесь два варианта: или я так давно не общалась с этим человеком, что уже забыла, насколько непоследовательным и непонятным он может быть или с возрастом его непоследовательность и непонятность растет в геометрической прогрессии.

– И что это значит...
– повторяет Кот, не копируя меня, а словно мой вопрос его, на самом деле, озадачил. Я решаю, что пришло время действовать и осторожно пробую, насколько сильна хватка на моем запястье. Едва заметное движение не остается без внимания и, видимо в ответ на слабую попытку не то, чтобы освободиться, а хотя бы проверить,

насколько труден будет путь к свободе, меня полностью лишают движения. Теперь я прижата к слишком горячему мужскому телу (во мне и так все давно горит, ливень бы мне ледяной прямо сейчас), руки прикованы к моему телу, вся я зафиксирована по стойке смирно. Начинаю анализировать возможность атаки с применением ног, когда в голове появляется светлая мысль: 'Зачем мне сопротивляться?'. Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд, но углубиться в размышления мне не дает случайность. Черт меня дернул поднять глаза! Теперь размышлять я не в состоянии, потому что прямо передо мной синий огонь совершенно дикого взгляда. Страсть, секс, желание, жажда, похоть, какие еще слова подобрать, чтобы описать то, что я в этом взгляде вижу? И я не могу больше отвести глаз, я попадаю под гипноз и полностью лишаюсь воли. Или, нет, не так, воли как раз во мне хоть отбавляй, мозга я лишаюсь, потому что вся моя воля направлено на достижение единственного желания: затащить этого мужчину в постель. Да черт с ней, с постелью! Не будем консерваторами! Здесь, на балконе, прекрасный коврик!

Я впиваюсь в его губы, и, кажется, ничего человеческого во мне не остается, исключительно самые низменные животные инстинкты. Какая нежность, о чем вы, от его поцелуев больше боли, чем удовольствия, и эта боль сводит меня с ума, зажигает и опьяняет.

С удивлением я ощущаю что-то мягкое под своей спиной и, оторвавшись от глаз брюнета, в которые смотрела, кажется, даже не моргая все это время, осознаю, что мы уже не на балконе, а в его спальне. Мы что, телепортацию освоили? Как мы здесь оказались? Да неважно! Все неважно, только пусть его тело будет сплетено с моим как можно дольше!

Губы... пальцы... его, чуть отросшие за это время, волосы, щекочут мою грудь... рваный вздох... стон (интересно, мой или его)... крик (точно, мой, больно же вот так с непривычки, у меня секса сто лет не было, то, чем я занималась с мужем можно обозначить фразой 'как заставить мужчину кончить за две минуты сорок секунд', но к сексу в моем понимании этого слова отношения не имело)... оригинальнейший вопрос: 'все в порядке?'... и все. Все. Я пропала. Или я попала, кому как больше нравится...

За какие скажите провинности я была лишена этого последние четыре года? Хотя, чего это я? По части грехов могу многим дать фору. С другой стороны, в Библии не написано, что нельзя спать с двумя мужиками сразу! Или написано? Надо бы почитать на досуге.

– Линка!
– слышу я не призыв, а стон. Что, все так плохо?
– Ты - бессердечная, жестокая, безжалостная...

– Злая?
– подсказываю, на всякий случай.
– Еще есть слово 'бездушная'. И чем же я заслужила такие эпитеты?
– если честно, говорить мне не то, чтобы не хочется, скорее, страшно. Да и сил нет.

– Пошто оставила меня одного в печали моей превеликой?
– о! а говорят, мужчины такие слабые, хрупкие создания. Меня измордовал до состояния полной обездвиженности, а сам хоть бы что. Такие слова складывает и не запинается.
– Только попробуй улизнуть еще раз: поймаю и на цепь посажу.

– У?
–

ну, это все, с чем справляется мой орган речи. Это он сейчас о чем?

– Я говорю, на фиг твою Тулу, будете со мной жить. Не зря же я дом строил... с балконом.

Я честно хотела сразу высказать свое мнение и по поводу дома, и по поводу балкона, и по поводу совместного проживания, а потом подумала, что вполне могу сделать это как-нибудь потом. Когда буду не настолько измотанной. И не настолько расслабленной. И не настолько доброй.

Глава 30

Просыпаюсь от радостного вопля: 'Мама!'. Я кутаюсь а одеяло, лихорадочно размышляя, что же делать. Верочку перехватывает Кот и, повалив на постели со своей стороны, принимается щекотать. Ну, у него-то хотя бы боксеры наличествуют, а что мне делать? Осмотр прилегающей территории результатов не дал - моих вещей нигде не видно. И тут в мою сторону без предупреждения летит мужская футболка. Я пытаюсь незаметно для дочери натянуть ее и, как ни странно, справляюсь с задачей. Еще бы нижнее белье, и я бы чувствовала себя почти нормально.

– Котик, где мой подарок?
– борясь со смехом 'скромно' спрашивает Вера. Каждое утро она приходила ко мне продемонстрировать что-то, подаренное брюнетом. Я даже не злилась, недоумевала только, с чего он так всерьез ее воспринял. То не вспоминал даже, что у него ребенок где-то вполне возможно имеется, то вдруг отцовскими чувствами воспылал моментально. Еще один слишком активно желающий мне дочь баловать. Впрочем, если бы Вера поддавалась на такие провокации, уже была бы избалована до полного безобразия.

Сегодня она получила игрушечный пылесос, и оказалось, что об этом она и мечтала уже давно. Вот уж чего я понять не могу: хочешь пылесосить, возьми настоящий и вперед, нет, нужен специальный, чтобы все по-взрослому, но не совсем. Зато Коту удалось направить малышку в гостиную, потому что именно там ужасно грязно, и я, наконец, смогла одеться.

– Я же просила будильник завести, - обращаюсь к Тихомирову с укором.

– Я и завел, только ты никакими силами не будилась, так что без претензий. А что ты так нервничаешь?

– Ты серьезно или издеваешься?

– Издеваюсь? Что за бред? Лин, я, на самом деле, не могу понять.

– То есть, ты считаешь, что то, что Вера застала меня в твоей постели - нормально?

– Рано или поздно это случилось бы, тем более, что у нас будет общая спальня, - как о вопросе, не подлежащем обсуждению, сказал Кот.

– Какая еще общая спальня? Что ты несешь? Может, сначала стоит поинтересоваться моими планами на будущее?!
– ну, просто финиш! Я совершенно разучилась держать себя в руках!

– Лина, я не стану интересоваться твоими планами сейчас, потому что ты со своим вечным стремлением все усложнять, вполне способна снова совершить ошибку. Сейчас ты будешь делать то, что скажу я и жить так, как я решу.

– Совсем офигел?
– литературный язык меня подвел, других подходящих для данной ситуации слов я найти не смогла. Вернее, другие слова не только имели мало отношения к литературному языку, но и в приличном обществе были под запретом.
– И когда же мой господин позволит мне распоряжаться собственной жизнью?