Скрываясь от любви

Хэленка

Как же я хочу домой! Я устаю от постоянного общения на чужом языке, не смотря на всю мою любовь к путешествиям, расслабиться я могу только дома. А главное, сколько всего я должна сделать! Развод, работа, забрать вещи, освоиться на новом месте, садик для Верочки, столько всего! И я хочу разобраться со всем этим как можно раньше.

Да и вообще, угнетает это постоянное ощущение подвешенности, неопределенности, постоянное ожидание неизвестно чего. Хотя, какое там неизвестно, что уж строить из себя девственницу-недотрогу? Очень даже известно: я жду, когда он придет ко мне. Жду, боюсь, и... ничего не

происходит. Такая вот неприятность. Можно, конечно, самой прийти, только не настолько я смелая. Что буду делать, если Кот пошлет меня подальше?

Вечерняя прохлада чуть сбивает мой непрекращающийся жар, и я не пытаюсь укрыться от холода. Вот в этом доме балкон сделан так, будто я сама его проектировала: виден почти весь городок. В темноте мало что можно рассмотреть, разве что огни. Это - немногое, чем я могу любоваться сейчас. Чувство, что я прощаюсь со всем этим, не оставляет.

– Красиво?
– его умение появляться совершенно неслышно сегодня меня раздражает.
– Когда этот дом строился, я знал, что тебе понравится здесь. В каждом моем доме балкон имеется в обязательном порядке.
– Это - намек? Интересно, на что?

– Сколько же у тебя домов?

– Не так много, на самом деле, я больше выпендриваюсь. Этот, в Подмосковье и совсем маленький в Австрии, там я редко бываю.

– Мы можем ехать домой?
– напряженно задаю вопрос, который беспокоит меня больше всего.

– Куда это? К Георгиеву?
– и что так злиться сразу?

– У меня есть квартира в Туле.

– Почему именно там?

– На Москву не хватило.

– Здесь тебе плохо?

– Хорошо, - чуть привираю я.
– Хочется определенности. Нужно же жить дальше. Пора начинать новую жизнь.

– И что ты будешь делать?

– Искать работу, няню, детский сад для Верочки. С разводом попытаюсь решить вопрос.

– Не боишься?

– Мужа? Нет, его я не боюсь, - усмехаюсь я.

– Зачем ты вышла замуж?
– отвлеченно спрашивает Тихомиров. В его голосе интереса нет ни капли. Может, не отвечать?

– Мне нужно было содержать ребенка, - все же отвечаю, не менее равнодушно.

– Разве я бы тебе отказал?

– Ты мне дал деньги на аборт!
– не могу удержаться от обвинения.

– Ты попросила! Я знал, что аборт делать ты не станешь. Зачем ты ушла?

– Ты не сделал ничего, чтобы меня остановить.

– Уже через две недели ты собралась замуж за другого. Как думаешь, какие мысли были у меня по этому поводу?

– Что он был моим любовником, пока я жила с вами?
– такое мне в голову раньше не приходило.
– Да я прямо секс-бомба! С двумя мужиками жила, с третьим спала, может, еще кто-то, поделись, мне интересно, - прошу я. Надеюсь, яда в моем голосе больше, чем достаточно.

–

Знаю, что глупо, но, что еще я должен был подумать! Как ты умудрилась?

– Выйти замуж? Не знаю, от отчаяния, наверное. А тебе идею кто-то подкинул, не иначе. Сам ты бы не додумался, ты слишком хорошо меня знал, - по смущению во взгляде, понимаю, что так и есть.
– Илья?
– усмехаюсь, вспоминая одного из дружков Кота. Вот уж с кем у меня не сложились отношения от начала и до самого конца. Ну, и черт с ним, вполне возможно, что именно так должно было все сложиться.

– Почему ты все время собираешь волосы?
– странный вопрос. Что ему за дело до моих волос?
– Тебе не мешают килограммы металла в голове?

– Какие килограммы?
– смеюсь я.
– Штук десять шпилек, не больше.

Только недолго мне удалось посмеяться: стало совсем невесело, когда его пальцы пробежали по моим волосам в поиске тех самых злополучных шпилек. Я задохнулась, потому что тело отреагировало мгновенно. К сожалению, оно слишком хорошо помнило, на что способны его пальцы. А когда этот коварный тип попытался попутно изображать что-то вроде массажа, я поняла, что пропала. Вялая мысль о том, что надо бежать, как можно быстрее и как можно дальше, никак не смогла повлиять на мое поведение. Все, на что я была способна - не наброситься на него прямо здесь и сейчас. Самое отвратительное, что он прекрасно знал, как воздействует на меня, знал, что сейчас со мной происходит, и с удовольствием этими знаниями пользовался.

– Двенадцать, - вернул меня в реальность мужской голос.

– Что?
– я плохо соображала, где я, тем более, о чем идет речь.

– Не десять, а двенадцать, - и он продемонстрировал шпильки, держа их на раскрытой ладони.

– Я пойду, поздно уже, - пробормотала я, обходя брюнета по самой большой дуге, возможной на ограниченном пространстве балкона.

– Куда?
– живо заинтересовался тот.

– Спать. Спокойной ночи.

– Аааа, - закивал мужчина с таким энтузиазмом, будто я намеревалась отправиться на кухню, специально, чтобы приготовить ему ужин из трех блюд плюс компот.
– Если спать, то конечно. Очень поздно, четверть одиннадцатого, пора, пора.

Горло сжал спазм: он даже не попытался меня остановить! Господи, о чем я думаю? Бежать отсюда, пока есть силы!

– Заело?
– неуверенно пожаловалась я, подергав ручку на двери, ведущей внутрь дома.

– Да, что ты?! Какая неприятность!

– Кот, не смешно! Почему дверь не открывается?
– моя неуверенность и разочарование быстро переплавляются в гнев.

– Может, потому, что я ее запер?
– глубоко задумывается Тихомиров.
– Нет, точно! Я ее запер!

– Зачем?
– с каждым мгновением я все ближе к точке кипения.

– Чтобы не сбежала, - с легкой издевкой отвечает Тихомиров и ловит мою руку. Я пару секунд рассматриваю наши соединенные конечности с сомнением. Что-то неважно я стала соображать с последнее время.