Скрываясь от любви
Шрифт:
– Да. Паспорт и свидетельство Верочки.
– В наше время документы с собой приходится носить постоянно, недавно при входе в спортклуб стали и у детей требовать. Неужели, это сыграло мне на руку?
– Замечательно! Может, и загранпаспорт есть?
– Это ты много хочешь. Дома есть.
– Ничего, придумаю что-нибудь. Давай все мне. Сидите в машину, я оформлю номер на себя, чтобы вам не светиться.
– Я и не заметила, что мы уже в Москве - так старалась рассмотреть нашего водителя.
Прошло
– Вот ключ, второй этаж. Душ общий, я сейчас вам одежду какую-нибудь найду. И телефон возьми, у меня еще один есть, первый номер в журнале - мой.
– Твой номер я знаю.
– Тем лучше. Не звони никому, кроме меня, ладно? Это - опасно.
– Я не буду. Да и номеров не знаю. Надо как-то папе сообщить.
– Я все сделаю, не волнуйся. Ждите меня. Не бойся ничего. Хочешь, донесу Верочку?
– Не надо, все равно, она проснется. Я сама справлюсь, езжай.
Я поднялась на второй этаж и осмотрела комнату. Довольно обшарпанная, но постельное белье чистое, кровати почти новые, и в комнате тепло. Опять же преимущество: душевая и туалет - совсем рядом, не надо через весь коридор топать. И мы, на самом деле, никого не встретили, все постояльцы наверняка уже смотрели сны.
Когда дверь номера открылась без стука (дверь я запирать не стала, ждала скорейшего появления Кота), и, наконец-то, я смогла рассмотреть нашего спасителя. Черт! Не знаю, как такое могло произойти, но он стал еще лучше. Более жесткое выражение лица делало его еще более сексуальным. Юношеское очарование сменилось такой мужской харизмой, перед которой очень трудно устоять. Теперь понятно, почему он мелькал то с актрисой, то с очередной музыкальной звездой, то, просто, с безумно богатенькими светскими бездельницами. Вряд ли такой, как Кот знает отказ.
Мне стало грустно. Как бы хорошо я ни выглядела (не в данный конкретный момент, конечно, сейчас на меня лучше и не смотреть), рядом с ним я была, как и раньше, облезлой серой мышкой рядом с лощеным, блестящим, ухоженным породистым котом-чемпионом.
– Здесь одежда и полотенца. В чем спать есть, а утром привезу что-нибудь приличное. Это - бульон тебе и суп Вере, тебе сейчас много нельзя. Вода, одноразовые стаканчики, салфетки, гель для душа, мочалки, шампунь, зубная паста, щетки.
– Перечисляя, Тихомиров выкладывал на стол одно за другим, пока не заставил его полностью.
– Я вернусь утром, постарайся поспать. И запри комнату.
– Спасибо, мы будем тебя ждать, - единственное, что я могла сказать.
Конечно, заснуть мне не удалось. Всю ночь я вспоминала, пыталась прекратить это бесполезное занятие, не могла. Самое ужасное во всей этой истории - вовсе не похищение, не то, что я смогла, не испытывая ни малейших угрызений совести, лишить жизни человека. Самое ужасное - встретить Кота спустя столько лет и полностью осознать, что все мои надежды на то, что чувства умерли, пошли крахом. Да, я смогла совершенно спокойно встретиться с Димкой, и эта встреча ничего во мне не задела. А Тихомиров... Интересно, сколько нужно лет, чтобы мое сердце перестало останавливаться, когда я вижу его?
Глава 27
К сожалению, утром я выглядела не намного лучше, чем накануне. Не
Плюнув, и, в очередной раз, вспомнив, что рядом с Котом я все равно буду выглядеть уныло, туго собрала волосы, чтобы не мешали. Еще неизвестно, что ждет нас сегодня. Веру будить не стала. Моя книга давным-давно разрядилась, телевизор включать не рискнула, чтобы не разбудить дочь и единственным из возможных развлечений оказался телефон Кота. Неприлично? Возможно, для кого-то это и так, но мы привыкли пользоваться вещами друг друга, совершенно не ожидая подвохов. Если парням звонил абонент с женским именем, меня не одолевали приступы ревности. И насколько провокационным ни был текст сообщений, у меня они вызывали только смех. Много раз нас пытались искусственно разлучить, и я быстро поняла, что если буду хоть немного сомневаться в парнях, ничего у нас не получится. Ревность моя никуда не делась, но приняла несколько иные формы, превратившись в своеобразную игру.
А сегодня я начала копаться в телефоне Тихомирова с болезненным предвкушением. Но меня ждало разочарование: ни принятых, ни отправленных сообщений не имелось. Впрочем, я тоже удаляю все, что не несет нужной информации. Женских имен, конечно в журнале было предостаточно, но это, вообще, ничего не значит. Фотографии относились только к работе. Хоть какое-то развлечение!
– Мама! А где дядя Кот?
– такими были первые слова моей дочери на сегодня.
– Не знаю, солнце. А он тебе зачем?
– Он хороший и добрый.
– Ох, милая, ты слишком быстро делаешь выводы.
– Он плохой?
– удивилась малышка.
– Нет, нет, что ты. Котик - очень хороший. Просто... Помни, что он - чужой нам человек. И как только его помощь будет не нужна - он уйдет.
– Нет, мама, - твердо поправила дочь, - он - свой! Он - мой друг!
В дверь постучали.
– Кто?
– на всякий случай, спросила я. Не для того запиралась, чтобы без пароля открывать всем подряд.
– Лин, открывай!
Я повернула ключ в замке, и перед моими глазами нарисовался эталон мужской красоты. Эх, потискать бы хоть немножко, да нельзя! Кто его там знает, может жениться собрался, а может и уже женат и пару детишек имеет, только от общественности скрывает свои подвиги. А то, что ко мне прибежал по первому звонку - ни о чем не говорит.
– Привет, - я впускаю Кота в комнату и снова запираю дверь за его спиной. Сзади вдруг слышу радостный вопль 'Котик!' и сдавленный, судорожный вздох. К тому моменту, как я, будто во сне, смогла обернуться, картина была следующей: Верочка - одна штука (слава Богу, что одна, а то наш гость мог бы и не выжить), на руках Тихомирова, крепко держится за его шею руками и за торс ногами; брюнет - одна штука (а где такого второго найдешь), с совершенно ошарашенным лицом, аккуратно прижимает дочь к себе. Мою дочь, только мою, не надо домыслов!