Скучная Жизнь 4
Шрифт:
— Вот, сними верхнюю карту. Ага. Вот, запомни эту карту. Запомнил? А теперь… — она кладет карту в колоду, но Бон Хва замечает, как она — прижимает ее большим пальцем.
— И… — она перетасовывает колоду, складывает три равные кучки на одеяле, достает верхнюю карту. Туз пик.
— Это твоя карта? — спрашивает она у него и он — кивает.
— Да. — говорит он.
— Хорошо. А теперь скажи мне — почему ты меня не остановил? — задает она вопрос.
— Что?
— Ты же видел, как я — мухлюю. Как я — отжала карту пальцем в сторону. Видел, я специально все медленно и даже демонстративно делала. Видел же?
— Ну… да. — признается он: — видел. Ты большим пальцем ее в сторону прижала, а потом вытащила.
— Хорошо, ты не слепой. Ты — видел. Но ничего не сказал. Почему?
— Почему… ну не знаю. Неловко как-то… ты стараешься, фокус показываешь, а я тут пальцем тыкать буду… — говорит он, пытаясь
— Ты знаешь, что люди подсознательно — стопроцентно распознают мошенников? Что люди — видят когда им врут? Встроенный механизм подсознания обмануть невозможно, каждый из нас — выверенный эволюцией детектор лжи. По мельчайшим признакам подсознание распознает ложь и истинные намерения… однако мошенников меньше не становится, не так ли? Это потому, что мы сами обманываем себя. Подсознание может кричать «мошенник», а высшим мозгом мы не хотим этого видеть и слышать. Еще раз повторяю вопрос — если бы в твоей постели сейчас оказалась другая девушка, при этом ты не можешь распознавать лица — неужели ты бы не понял? Конечно же понял бы. По размеру груди, форме сосков, родимым пятнам, запаху, движениям… уж отличить что ты занимаешься любовью с кем-то другим — можно по чему угодно. Но… ты бы тоже промолчал, верно? Промолчал бы, по глазам вижу. Не стал бы поднимать шум… тоже было бы неловко. И я не думаю, что Юна — совсем уж слепая и глухонемая. В конце концов у разных людей разные размеры. Даже если бы она была слепая — неужели она бы не отличила один член от другого, или они там все одного размера были? Вот прямо государственный стандарт корейских гениталий? Все как один? — Оби мотает головой, убирая карты в коробку: — она чувствовала, подсознательно знала что именно с ней происходит, но загнала это знание глубоко-глубоко вниз, в темноту. Иначе это бы грозило ей разрушением личности. Так что… когда вы с Чон Джа тут разоряетесь на тему «она должна знать» — имейте в виду что один раз она уже выбрала не знать. И приложила усилия к тому, чтобы заменить одни воспоминания другими. Это бывает даже с обычными воспоминаниями, что уж говорить о травмирующих.
— То, что ты говоришь… — Бон Хва задумывается. В свое время он не подошел и не помог той девочке в средней школе именно потому, что… он вдруг вспоминает почему именно. И ему становится больно, очень больно. Он хватается за грудь, сжимая пальцы. Да, все так и было… сперва это он был парией, объектом для травли в младшей школе… и перейдя в среднюю — он решил приложить все усилия, чтобы такого больше не повторилось. Сделать все, что угодно. И потому, когда кто-то стал над ним насмехаться — он замер, испугавшись что все повториться вновь и он снова станет парией, только уже в средней школе. Он просто замер и из ступора его вывела только та девочка, которая — он сейчас вспомнил! — заступилась за него. Только тогда он смог что-то сделать… а над девочкой, которая вступилась за него — уже издевались другие. И он — испугавшись что снова будет парией — присоединился к общему хору ребят, которые обзывали ее. Назвал ее круглоглазой тупицей. И… как он мог забыть ее взгляд! Сейчас, даже сейчас, вспоминая его — ему становилось тесно и больно в груди. Так вот почему он так остро вспоминал эту девочку из средней школы! Потому что он сам и был причиной, по которой травили именно ее. Чон Джа называет его смелым и добрым, а он — не такой! Он — слабак и трус… такая же сволочь, как и кузен Юны… боже как стыдно и как больно…
— Что с тобой? — Оби оказывается совсем рядом и кладет свою узенькую ладошку ему на грудь, ее рука — удивительно прохладная: — ты себя плохо чувствуешь?
— … все нормально. — говорит он. Говорит с горечью. Как-то он уже привык к тому, что он — непорочный Бон Хва, моральный компас команды. Может он не такой уж мудрый как Старший и не такой быстрый в суждениях и действиях как Чон Джа, но он считал себя — правильным. Думал, что он поступает правильно. И… все говорят ему что он — добрый. Но разве трус — может быть добрым? Так подумать… ну что случилось бы, если бы его продолжали травить? Встань во весь рост и набей им всем рожи, а не получается — встань еще раз. И так пока не получится… но эту науку в него вбил Старший, а без него он бы так и остался бесхребетным трусом, который не просто боится за себя, но еще и — подставляет под удар других. Как он мог забыть о том, что это он первым бросил камень в ту девочку? Что за ее счет он не стал парией… она стала таковой. Если бы он поддержал ее тогда, если бы встал рядом с ней — то ни он, ни она не стали бы париями, потому что пария — всегда одинок. Когда вас двое — вы уже не парии. Когда вас двое — из этого может получиться дружба, партнерство, может даже любовь… кто знает. Но он — плюнул ей в лицо, наступил на голову и воспользовался этой девочкой как ступенькой на пути…
—
— Тихо, тихо, тихо… — ладошка Оби касается его груди: — успокойся. Мы — не то, что с нами произошло. Ты — давно не такой, каким был.
— Откуда ты знаешь…
— Знаю. Говорят человеческое тело полностью меняется за пять лет. Ты — совсем другой Бон Хва, чем был раньше, нельзя корить себя за ошибки, которые были допущены столько лет назад.
— Это… слишком удобная позиция…
— Это позиция каждого человека, который в своей жизни допустил хоть одну серьезную ошибку. А если человек не допускает ошибки — значит он не живет. Кроме того… если ты сделал вывод из этого и не повторяешь свои ошибки впредь — значит это не ошибки. Это опыт.
— Откуда ты знаешь, о чем я думал?
— Когда у человека вот так болит в груди… это значит либо у него инсульт, либо он сожалеет о прошлом. Ты еще слишком молод для инсульта. — Оби встает на ноги и одеяло спадает с нее на футон, оставляя ее в одних только тоненьких трусиках.
— Что ты делаешь? — спрашивает у нее Бон Хва.
— Исправляю свои ошибки. — говорит она: — когда-то давно я тоже оттолкнула хорошего парня. А может быть я все это говорю чтобы разжалобить тебя и снова склонить к непристойным деяниям? Может быть это все нужно не только тебе, чтобы забыть то, что было в прошлом? Может быть это нужно не только Юне, которая на самом деле не хочет узнавать правду, потому что где-то глубоко внутри — она ее знает? Может быть — это нужно и мне тоже? — она наклоняется и стягивает с себя трусики, стоя прямо перед ним, переступает ногами через них: — ты же не бросишь девушку в беде, Бон Хва? Время работы над ошибками…
Глава 16
Глава 16
Интерлюдия Чон Джа, детектив в мотоциклетном шлеме часть IV
Она тихонько затворила за собой дверь. На кухне горел свет, а это значит, что мистер Хайд не спит. Он-то ей и был сейчас нужен. Она сняла обувь, повесила на крючок свою мотоциклетную куртку и выдохнула, закрыв глаза и успокаивая дыхание. Открыла глаза и прошла на кухню.
— Привет. — поднимает голову от ноутбука мистер Хайд: — решила все-таки сегодня дома заночевать?
— И тебе привет. — она проходит к столу, наливает себе воды в стакан и садится напротив. Некоторое время сидит, не глядя ему в глаза. Он — отстраняется от ноутбука, откидывается на спинку стула и с любопытством наблюдает за ней.
— В общем… ты был прав. — наконец не выдерживает она: — ты как всегда прав, а я как всегда сделала поспешные выводы.
— И? — он наклоняет голову набок.
— И… простите пожалуйста, о великий кормчий, за то, что посмела усомниться в вашей неизмеримой мудрости и прозорливости. — наклоняет она голову: — но… откуда ты знал?
— А я и не знал. Я — догадывался. Знаешь, есть люди, которые если в жизни своей не видели воды, но вдруг увидели одну каплю — по этой одной капле могут предположить наличие океанов, морей, озер и рек, а также их многочисленных обитателей, от креветок до китов. Так вот — я не из таких. Не такой уж я и умный. — мистер Хайд снимает с лица очки и массирует уставшие глаза кончиками пальцев.
— И? — не выдерживает Чон Джа: — не такой уж ты и умный, но как-то догадался?
— Да. Знаешь почему учитель физкультуры в школе нашего мелкого — на самом деле не пристает к школьницам? Ходит такой слушок… он же общий для всех учителей физкультуры, не так ли?
— У нас в школе тоже такой ходил. — кивает Чон Джа: — но наш точно приставал! Ты бы видел, как он касался девчонок!
— Вот представь себе девчонку, которая в старших классах учится и на своего учителя слюни пускает. Если у такой получится с ним уединиться — неужели она теплую водичку на языке удержит? Да она в тот же момент всем своим подругам разболтает! А про парней я вообще молчу -в их среде кто и с кем переспал — сплетня номер один. Как бы я не хотел принять сторону мальчиков, но… они сплетники хуже чем девушки. Как все произошло с той бедной школьницей в Миряне? Почему в конце концов ее насиловали сорок четыре человека? Не могли же они все заранее собраться? Нет конечно. Просто кто-то один сделал и всем рассказал, что есть такая девочка и ее можно трахать, когда захочется, потом ее пустили по кругу. Раз, другой… ну и в конце концов это переросло в то, что мы знаем. Ведь ее же не сразу стали всей толпой насиловать. При этом все прекрасно понимали, что поступают нехорошо… так что на самом деле ни парни ни девушки не могут промолчать про такие вот дела. Самое страшное что тут происходило — это умолчание обществом «стыдных» тем. Видишь ли, я не могу предположить, что существуют океаны по капельке воды. Но дай мне одного человека и я смогу предположить что именно произойдет в случае, если он будет уверен в своей безнаказанности.