Скучный попаданец, или 500 лет назад
Шрифт:
–Ну, знать, допустим, могли…
–А подстроить – нет!
–Хорошо – видно было, что князь увлекся странным вопросом – тогда кто дальше?… Воинов в засады брали частью из Хабаровского полка, частью от предателей – бояр…
–И я в ту же сторону стал думать, княже! Но Хабару, из того, что мы знаем, выгоды никакой в этом деле нет – он и воевода у Москвы знатный, и посадником вот прислан. А выживи князь Рязанский, так и мало ли оно как обернется.
–Так что же, бояре?…
–Выходит, что так, княже. Выходит, что не все, кто Хабару крест на верность Москве целовал, от души это делали. Выходит, что кроме нас еще кто-то за тебя, хотел тебе помочь, но при таком раскладе прямо объявиться не смог, но или людей на засады дал мало, или не тех, которые все дело по итогу и провалили.
–Это, конечно, хорошо – подумав, медленно сказал князь – да только нам с того пока толку мало… да, ты говоришь, что-то тебя беспокоило?
–Да в том-то и дело, княже, что не могли бояре знать, кто в каком месте в засаде стоять будет! А даже и с такой, пусть пока непонятной, но
–Я понял тебя – все так же медленно и задумчиво сказал князь – получается, нас вели и до Москвы, и от Москвы, как на крепком поводке, а как до места дошли, так поводок и сняли и сами вроде как отвернулись… А с другой стороны, помощники эти неизвестные, вроде помогли, но так, что чудом не чудом, но непонятно, как и выскочили… да, ты прав… тут что-то не так…
Тем временем князь, моргнув Семену на очередном заходе, попросил Егора позвать Ефима со старцем для перевязки ноги. Егор обтерся и убежал, а Гридя и князь довели свои подозрения до Семена. Тот, как главный по военным действиям, согласился, что засада была не очень, и обещал подумать. Также решили еще раз уточнить у Федора с Ефимом (пока без участия старца и Никодимыча), что там было в Рязани без них, и кто мог из бояр мог в этой неожиданной и какой-то не такой помощи участвовать. Тут в предбанник пришли и Ефим со своей сумкой, и старец со своим крестовым чемоданчиком.
Легко сняв намокший бинт, Седов осмотрел рану. Опухоль с ноги спала, хотя кровоподтек оставался. Сама рана была слегка воспаленная, но без нагноения. В общем, порядок. К такому же выводу пришел и Ефим. Обновив тампон с мазью, ногу перебинтовали по новой и помогли князю одеться. Заодно обновили мазь и повязку не успевшему улизнуть Гриде и намазали царапины Семена клеем. Старые бинты Николай Федорович сунул Ефиму, попросив того выбрать время и прокипятить их вместе с его холстами для перевязки.
Перебравшись в дом, компания разошлась. Те, кто только помылся, захотели отдохнуть, Никодимыч и Егор занялись чем-то по хозяйству, Машка вернулась на кухню и шуршала там, что как бы намекало о скором обеде (или ужине, Седов пока не понял принцип). Ефим все-таки попытался уточнить, что входит в состав лекарств и как их готовить. Но тут Седов его разочаровал, объяснив, что целительство в его время – наверное, одна из самых сложных профессий, учатся на нее дольше всего, и на разные специализации. Людям продают лекарства или по рецептам, которые определяет врач, или самые простые, такие, вот как у него – с подробным описанием, от чего это и как применять. Аптекари-фармацевты, в общем, те, кто придумывает и составляет лекарственные препараты – это вообще отдельная специальность, основанная на химии. Ефим вскинулся было на тему алхимии, но Седов сказал, что научные достижения за 500 лет – это очень большой разговор, и лучше провести его отдельно. Химия же, если кратко, это как раз наука о взаимодействии веществ, только без капли волшбы и философского камня (да, это выдумка, Ефим, но ты не грусти – там открыли многое, что покруче этой волшбы будет).
Все это внимательно слушал не пошедший спать князь, сидевший здесь же. Тут вернулся Никодимыч и попросил нарисовать ему улей. К этому делу подтянулся и выспавшийся Федор. Седов нарисовал им в блокноте схематично улей, с крышкой, летками и рамками. Все согласились, что сложного тут нет ничего, и надо попробовать. Время потихоньку шло, количество света из окошек стало уменьшаться, и Никодимыч, зайдя на кухню, уточнил, что скоро будем накрывать на стол. Николай Федорович решил выйти проветриться и заодно прогуляться до туалета (приличное строение на задах двора ему показали еще утром). Во дворе Егор возился у загородки с собаками. Седов, сочтя случай удобным, подошел посмотреть и, так сказать, познакомиться. С позволения Егора и знака «это свой» дал руку, два носа, черный и коричневатый, внимательно его обнюхали. Породу собак определить было затруднительно. Не лайка, не овчарка, не лохматая, не гладкая, но что-то такое с вытянутой мордой и крупное.
–А как их зовут? – спросил Седов.
–Черный – Хват. А тот – Шарик – ответил Егор.
–А что так? – удивился Седов на Шарика – морды у обоих были совершенно разбойничьи.
–Ну, мы же их щенками брали – немного смутился Егор – Хват игрался, зубами всех хватал. А Шарик спал тогда. Свернулся, как клубок шерсти коричневой, и лежит такой шарик.
Посмеялись.
Посетив то самое дальнее строение, Николай Федорович вернулся в дом, по дороге умывшись у умывальника. Стол тем временем заканчивали накрывать. Все расселись по вчерашним местам. На столе все было примерно как вчера: соленья, копчености, только суп сегодня был куриный с чем-то типа клецек, и были пироги с рыбой. Очень вкусные, очень жирные, но… немного недосоленые на его вкус, как, впрочем, и все остальное. Никодим снова выставил такую же медовуху, были и тосты (здравицы – всплыло из памяти). Первую Никодим все так же поднял за князя, вторую предложили сказать Седову, он выпил за русских людей, которые за пять веков сохранили родственную преемственность. А вот с третьим тостом случилась некоторая неожиданность: его поднял Семен и сказал, что из будущего к ним принесли очень важный и правильный обычай, и хотелось бы его сохранить и выпить за павших. Все выпили, не чокаясь, но уже не так трагично, как вчера, а как-то торжественно, что ли. После еды был уже традиционный взвар с лепешками. Может, Николаю Федоровичу показалось, а может, он уже начал привыкать к необычной обстановке, но сегодня обед-ужин прошел как-то быстрее. Когда Егор с Машкой начали чуть ли не бегом убирать посуду, им даже помогли, а Ефим тем временем аккуратно вынес из другой комнаты прибранные туда атлас с блокнотом. «Да они же хотят продолжения рассказа, причем все» – сообразил Седов. По такому случаю он дошел до куртки и проверил телефон. Переведенный в режим полета, он показывал больше 60% зарядки. На один полный показ должно было хватить.
–Ну что ж – снова открывая атлас, сказал Николай Федорович – сейчас я кратко пройдусь по народам Земли, и покажу, как мы живем… эээ… как будут жить в Москве через пятьсот лет. Всего на Земле живет сейчас около восьми миллиардов человек. Напомню, что тысяча тысяч – это миллион, а тысяча миллионов – это уже миллиард. И из этих восьми два с половиной миллиарда живет вот здесь – полтора в Китае (Хина, чина или чайна, как он у вас называется? Хань? Ну да, они) и миллиард в Индии. Совсем рядом, да? Помните, что я говорил про климат? Вот там как раз тепло, море и по два урожая собирают. Остальной народ распределен по Земле более-менее равномерно. В Европе, кроме нас, 500 миллионов, в Америке миллиард, в Африке больше миллиарда. При этом ученые определили, что есть четыре разные расы – белые, это мы и европейцы, черные, это африканцы (они на самом деле черные, не смуглые, а именно черные или почти черные), желтые, или монголоидные – это вся Азия, а у нас татары, и красные – индейцы, хоть название такое, но это те, кто живет в Америке. Точнее, в северной они жили – я вроде говорил, их мало осталось, а в южной их еще много. Те, кто живет в Индии – индийцы. Так вот, из этих восьми миллиардов выделяют «золотой миллиард», это те люди, которые живут лучше остальных. В некоторых странах почти все население входит в этот миллиард, в некоторых, где различие между богатыми и бедными очень сильное, только богатая часть. Точного определения нет, но если примерно, то у золотого миллиарда всегда есть жилье, и это не развалюхи и не трущобы, всегда есть еда, и она качественная, а не помои, объедки или мусор, всегда есть чистая вода, на память приходит Индия – там в реках вода очень грязная, так как климат теплый, водорослей и всякой живности полно, а еще они в реках хоронят умерших. Принято сжигать и пепел развеивать, но дров не хватает, и часто отправляют в реку так. Представляете, что там плавает?… А вот, вспомнил, еще обогрев. То есть, у богатого, если он живет в северной стране, всегда есть топливо на обогрев. Еще у «золотых» всегда есть нормальная одежда, возможность работать, ну и много других особенностей. Например, если надо, они всегда могут получить медицинскую помощь, то есть лекарскую, и имеют возможность получить образование, ну, учиться разным наукам, причем хоть всю жизнь. Так вот, по этому делению жители России в основном относятся именно к «золотому миллиарду». Европейцы тоже. Африка постоянно воюет и голодает, с водой там тоже проблемы. В Азии и Южной Америке вроде получше, но сказывается большое количество народа – на всех не хватает. Северная Америка тоже в основном «золотая», правда, там расслоение большое.
–Ну, а теперь давайте я вам покажу, как мы там живем. Вот этот прибор (Седов достал телефон) может много чего. Основное его назначение – для связи, ну, разговора, с другими такими же, сейчас это, понятно, не работает. Он показывает время и дату. Он считает цифры очень быстро. На нем можно смотреть карты, как в атласе, а еще на него можно фотографировать, записывать звук и живые картинки. И, конечно, потом их смотреть или слушать, если это музыка. Важный момент – прибор этот, когда все это делает, тратит энергию… эээ… силу. Как объяснить-то. О! Как печка, горит, пока дрова есть! Так вот, тут есть индикатор, в сотых долях, сейчас заполнен на 64 доли, или процента. Когда будет пусто – он отключится, поэтому покажу всем, но прошу надолго не задерживать каждую картинку.
И началось… Николай Федорович примерно представлял, что его ожидает. Но что было делать, если первое же фото Москвы, с домами, дорогой, машинами и людьми ввело всех в восторженное состояние и вызвало шквал вопросов, а дальше все оно только усиливалось?… Яркость и четкость картинок, быстрая смена, возможность увеличить кадр – это было покруче блюда, по которому каталось волшебное яблочко и что-то там показывало. Тысячи, тысячи вопросов задали Седову. Охрипли все, мало не подрались, но в целом он показал и рассказал все, что хотел. Высотные дома и университет, понятие квартир, дороги (тот самый асфальт) и машины, внешний вид людей (Ой, а чего это девки как ходят?.. Простоволосые.. все?! А ноги?!!), торговые центры и магазины, поезда и самолеты (вот тут Ефим и Егор не хотели отдавать телефон), речные трамвайчики на Москве-реке и океанские лайнеры в испанском порту, внутренность обычной квартиры (пришлось извлечь из-за спин Машку и показать ей холодильник, газовую плиту с духовкой, раковину с краном с постоянной холодной и горячей водой, микроволновку и посудомойку), простой поселок на их озере, да-да, вот этом самом, в котором не было домов меньше ста квадратов, причем все – камень, а если дерево-то оцилиндрованные бревна или фигурный брус. С ЖЕЛЕЗНЫМИ крышами и заборами. Количество стекла и хрусталя в домах, количество света на улицах и площадях, откуда берется сам свет (тут пришлось переносить на завтра), количество и разнообразие товаров в торговом центре и простом магазине, количество и разнообразие машин и техники, и масса, масса вопросов, вытекающих из любой фотографии. Вот фонари уличные. Они что, из железа? Из стали?!! а сколько их? Как на всех улицах?!! И все каждый вечер светят?… Всю ночь?!…