Скверная жизнь дракона. Книга четвертая
Шрифт:
— Честь? — я едва не засмеялся от этих извращённых понятий.
— Да, ксат. Огромнейшая честь. Два самых опытных матона погибли, вылавливая эту тварь. Так что склони голову перед их жертвой.
— Ещё чего сделать? — под сарказмом скрывалось нервное возбуждение, и страх перед неведомой тварью. Если это правда и два матона действительно погибли при её отлове, то события приобрели не просто скверный, а крайне критичный характер.
— Умереть, — магистор весело усмехнулся в ответ на мой вопрос.
Я уже хотел пожелать остроухому подохнуть раньше моего, но канал мыслеречи
«Отродье кровавой твари, ты наконец-то падёшь.» — заговорил первый дракон.
«Наконец жертва Кадалия и Хенгеуса оправдает себя.» — сказал второй дракон.
«Искупи свой грех нарождения мучительной смертью.» — продолжил третий.
Канал мыслеречи разорвался так же внезапно, как и открылся. Не позволяя эмоциям взять верх — я постарался прокинуть канал обратно, за плотную ткань. Но ничего не смог. От меня отгородились, а мне хотелось ворваться к этим тварям в сознание и поинтересоваться: чего им от меня вообще надо; кто такой Кадалий; при чём здесь Хенгеус, ставший отцом нашей с сестрой кладки; и в чём их жертва?
В то время, пока я вновь и вновь безуспешно прокидывал канал мыслеречи, трибуны что-то скандировали в лютом экстазе. Они жаждали крови. Вот только мне было плевать на происходящее настолько, что я и вовсе ничего не замечал. И прекратил попытки закинуть канал лишь осознав, что на стадионе непривычно тихо, а магистор стоит с поднятой рукой.
— Настало время ответить за своё вероломство, ксат. Услышь…
— Заканчивай эту пародию. Вы все жаждете крови, так приступай, — вспылив, я скинул с себя сумки и приготовился к бою. Заодно злобно ухмыльнулся и, не моргая, посмотрел в глаза магистору. Тот едва заметно поёжился.
— Жажду крови утолим не мы, но твоя погибель, — Кузаун выдержал паузу, привлекая внимание трибун. — Тебя растерзает Нашласарский манул скверны!
Трибуны взревели, а я же едва справлялся с подступающими эмоциями. Получалось крайне скверно, и мой рот скривился в улыбке, больше похожей на злобный оскал.
— Кто что «нашла»?
— Нашласарский манул скверны. Жестокая, опасная тварь прямиком из сосредоточения скверны. Она…
— Подожди, ты хочешь сказать, что…
— Да как ты смеешь так обращаться к господину магистору?! Невежественное животное, ты…
— Прошу, это для него в порядке вещей. Он потрясён. Простим ему невежество, — подскочившую Тушу успокоил Кузаун. — Продолжай, ксат.
— Лик’Тулкис, маг. Ты сказал, что…
— Да ты… — Туша вновь подскочила с кресла, на что Кузауну вновь пришлось её успокаивать.
— Продолжай, Лик’Тулкис, — маг отчаянно напрягал голосовые связки, тужась выговорить это имя.
— Благодарю, — судя по скривившемуся лицу Кузауну, ему не нравилось, когда его не называют господином. — Ты сказал, что эта тварь порождение скверны, так? — магистор кивнул. — Тогда как вы вообще умудрились поймать её и приволочь сюда? Это ведь не так просто сделать.
— Пытаешься выведать наши секреты даже под страхом смерти? Похвально, но ты их не узнаешь.
— Вот заладил: секреты то, секреты это. Лучше скажи, что мне с этим… Как ты назвал эту тварь?
— Нашласарский манул скверны.
— Манул скверны?
— Манул скверны.
— Манул?
— Ты всё правильно услышал, Лик’Тулкис. Манул.
— И что мне с этим манулом делать, погладить?!
— Не пытайся…
Сидящий левее магистора старый маразматик громко засмеялся. И сразу же подавился и закашлял, явно собираясь на первом же экспрессе отъехать в мир иной. В этот раз, к сожалению, он на поезд опоздал.
— Какой забавный Кта’сат, — откашлявшись, старик с нескрываемым презрением посмотрел на меня. — Смешит нас всех, дерзит Кузауну, обижает Тушечку. Но, знаешь, он ведь прав.
— В чём, господин архимагистор? — Кузаун растерянно посмотрел на начальника.
— Он ведь действительно может его погладить.
— Это маловероятно, господин архимагистор.
— Но может. Может добежать, допрыгнуть, погладить. Пусть попробует, пусть, а мы его за это наградим.
— Господин архимагистор, вы уверены? — маг от шока едва не выронил посох из рук.
— Как никогда, мой мальчик, — старик встал и показал на меня рукой. — Если ты сможешь погладить эту тварь, то мы сжалимся над тобой и излечим то, что от тебя останется.
— Если останется, — чуть ли не смеясь добавил Кузаун.
— То есть, я могу рассчитывать, что его господское величество архимагистор Настрайской магической академии, сильнейший маг на южном континенте, грозный воин шестисотого уровня и просто добрый старик… сдержит своё слово?
— Вот моя рука, Кта’сат, — старик поднял правую руку в клятвенном жесте как бы говоря, что его слова незыблемы. Это шокировало всех: магистрат смотрел на старика как на окончательно поехавшего дуралея, а на трибунах вообще ни черта не понимали и удивлённо перешёптывались. И если мне не показалось, то где-то раздался возмущённый возглас равнинной эльфийки о том, что я наглый психопат с наглухо поехавший кукухой и протёкшим чердаком. Или что-то подобное, но смысл именно этот.
— Очень хорошо. Но что же будет, если я убью эту тварь?
Старик громко засмеялся и вновь надрывно закашлял, собираясь выплюнуть собственные лёгкие. В этот момент я мысленно перебрал всех богов из прошлого мира и помолился каждому из них, чтобы старик и в этот раз опоздал на скорый поезд «этот свет — тот свет».
— Насмешил так насмешил, Кта’сат, — архимагистр наконец закончил надрываться и смахнул слезу. — Давай подумаем вместе, давай. Мы могли бы сохранить тебе жизнь. Что на это скажешь?
— И всё? — я невольно прищурил правый глаз от удивления.
— Неужели ты хочешь что-то ещё? Какой жадный Кта’сат, — старик улыбнулся и задумчиво посмотрел на сидящих в ложе. — Что же, говори, чего бы ты хотел.
— Та-ак, — я протянул с наигранной задумчивостью на лице и ликующим сердцем в груди:
— Ну, оставить мою жизнь при мне — это очень хорошо, это пусть будет. Но никакого рабства, повинностей и прочего: я родился свободным разумным, им я и умру.
— Ты… — Кузаун попытался возмутиться, но я-то ещё не закончил.