Скверная жизнь дракона. Книга четвертая
Шрифт:
— Что им предстоит?
— Турнир! Турнир! Турнир! — практически в экстазе скандировали на трибунах.
— Именно он, — сказал магистор и поднял руку, призывая к спокойствию. И внимательно посмотрел на оставшихся. — Заходя на земли академии вы знали, чем закончится ваш провал. Теперь вам осталось выбрать, кто будет бороться за свою жизнь, а кто откажется от неё. Первые должны вернуться в подвал и ждать, когда к вам придут. Вторые — останутся стоять на арене. Вперёд!
Обезумев от страха, толпа бросилась в правые ворота, слишком узкие и неспособные пропустить
— В этом году всего лишь двое, — с некоторой досадой произнёс магистор. — Кто ставил на двоих? Есть кто?
— Да, господин магистор, — на трибунах встало семь разумных.
— Всего лишь семеро? Да вы счастливчики! Только я один ставил на пятерых по сотне за каждого… Эх, пропали пятьсот золотых, — магистор выдержал паузу, а после ухмыльнулся: — Но моя грусть не должна омрачить триумф вашей удачи. Поздравляю.
— Благодарим вас, господин магистор, — все семеро поклонились и сели обратно.
— На этом первая часть церемонии поступления закончена. А с завтрашнего дня начнётся вторая часть. Семь дней турниров, семь дней праздника. Насытьтесь сладкими винами, вкусными блюдами, утехами, турнирными игрищами. Потом у вас не будет поводов для праздника.
Магистор закончил говорить, но никто даже слова не сказал и не поблагодарил. Все собравшиеся ожидали чего-то особенного. Того, о чём в последние дни вовсю судачат в академии.
— Негодники, — по-доброму усмехнулся Кузаун. — Вижу, чем вы себе голову забили. Но придётся подождать. Вам понятно?
— Да, господин магистор, — вновь слаженный хор со всех трибун.
Магистор развернулся и бодрым шагом пошёл в сторону левых ворот. Вместе с ним ушли матоны. Затем на арену выбежали ученики-разнорабочие, оттащив подиум в сторону и унеся трупы в подвал.
За моей спиной стоял десяток матонов. Держа руки на рукояти мечей, своим безэмоциональным взглядом они смотрели сквозь меня. Им плевать, что выкинет ксат, и что попытается сделать.
Их слишком много, а меня — непростительно мало. Пытаться прорваться сквозь эту толпу — одно из самых правильных решений, если не терпится воспользоваться билетом до Вальгаллы. Меня подобные поездки не прельщали.
Придётся выйти на арену и узнать, что именно уготовили маги для собственного развлечения. Это же такая редкая возможность наблюдать за ксатом, отчаянно сражающимся за свою жизнь.
Толстые решётчатые ворота дрогнули и с едва уловимым скрежетом скрылись в каменной кладке.
— Ступай вперёд, к центру арены — сухим голосом произнёс матон, показав на выход.
— А может, пойти назад, до дома? — от моей ехидной улыбки тот выпучил глаза, явно не ожидая подобной наглости. Я же, усмехнувшись, взял вещи и вышел на песчаную арену, освещённую осенним солнцем.
Близился конец первого месяца осени. Холодные ветра частенько гуляли по окрестным землям и многие на трибунах изредка вздрагивали, но все они моментально замерли, стоило решётке опуститься и выйти ксату. С сумкой за спиной и ещё одной в руке; с чёрным посохом и горящим фонарём на его навершие; с широким чёрным поясом и грубым кожаным плащом. Медленной походкой ксат выверял каждый шаг. Задумчивое выражение на морщинистом лице скрывало всякие эмоции. Глаза цвета серебристой синевы практически не моргали, а взгляд медленно плыл по трибунам, осматривая разумных и само строение стадиона.
В прошлый раз я многому не придал значения, или вовсе проигнорировал из-за произошедшего в церкви — но сейчас всё было по-другому.
Овальная песчаная арена заканчивалась трёхметровыми каменными стенами с частоколом треугольных зубьев, усеявших стены через каждые десять сантиметров. Раньше они воспринимались как простое украшение, но сейчас они плавно и синхронно мерцали. Ворота, из которых я вышел, были одними из двух дальних. Учитывая, что левые и правые ворота уже использовали для вывода учеников и магисторов — врага следовало ожидать либо спереди, либо за спиной.
Где-то сзади раздался сдавленный возглас. Знакомый голос, но я не обернулся. Сейчас я мог лишь с гордостью дойти до центра арены и посмотреть на ложу, украшенную красным бархатом.
В широких удобных креслах, с напитками и прислугой, укрытые стенами от ветров и потолком от внезапного дождя — в ложе сидели те самые маги, которые были в церкви и на распределении. Вместе с ними и сегодняшние два магистора. По правую руку от старика сидел Кузаун, а слева была жирная противная женщина с паклей седых волос. Если я правильно расслышал старика, то имя этой женщине — Туша. Её родители уж точно были в курсе взаимосвязи между плавучестью корабля и его названием.
За спинами высшего руководства сидели другие маги. Как у первых, на их лицах отражалось лишь чувство собственного превосходства над окружающими. Особенно если это касалось сидящих на трибунах учеников и простых магов.
Но за спинами руководства было кое-что странное. Вместо стены там натянули плотную, едва пропускавшую свет ткань. Единственно, что виднелось за ней — три размытых силуэта с длинными палками в руках, похожими на посохи.
— Лик’Тулкис, — магистор Кузаун встал. — Ксат, что покусился на наши секреты, сговором проник в нашу святыню. Ты признан виновным в тяжких грехах. Осознаёшь ли ты последствия твоих поступков?
— О каких последствиях ведёт речь тот, кто неумело подражает правосудию?
— Правосудие, ксат, неизбежно, — остроухий игнорировал мои слова. — И кара твоя настигнет тебя. Сегодня!
— Виновен. Виновен. Виновен, — скандировали трибуны. Кузаун поднял руку. Воцарилась тишина.
— Будь благодарен нам, ксат. Ты станешь тем, кто откроет двери к празднику. Сегодня ты сразишься с самой опасной тварью на всём южном континенте и битвой этот ознаменуешь начало недели поступления. Ты осознаёшь, какую честь тебе оказали?