Скверная жизнь дракона. Книга третья
Шрифт:
Всех пятерых привели к гоблинской пещере. Четверым повезло, их посадили в деревянную клетку, стоявшую на улице и не привязанную к земле или деревьям. Благодаря этому те четверо уже строили планы побега. Под аккомпанемент душераздирающих криков компаньона.
Пятого притащили к площадке перед входом в пещеру. Там его, или её, гоблины раздели догола, обязательно надругались и, перерезав глотку, насадили на огромный вертел, повесили над костром и стали пировать, отрезая по кусочку от ещё недавно живого разумного. Четверо сидящих в клетке смотрели на это и готовились стать следующими, если не произойдёт чудо и они не сбегут, или их не спасут. И чудо
Прилетел я, шикарный чёрный дракон, немного погрызенный судьбой. Приземлившись спереди клетки, я закричал что было сил, и гоблины зелёными тараканами в страхе разбежались кто куда, а несколько так замертво и попадали с куском эльфятины во рту. Система тогда оповестила о повышении уровня, но было не то того, следовало торопиться: из пещеры выбежали гоблины, не задетые криком.
Я отошёл вплотную к клетке, взмахнул крыльями и постарался взлететь таким образом, чтобы меня отнесло немного назад и получилось зацепить клетку лапами. Уже через секунду я вместе с четырьмя разумными поспешил улететь прочь к безопасному месту. Просто сломать клетку и улететь я не мог, ведь разумные безоружны, и гоблины вновь бы их схватили. Но какой смысл втыкать мне в палец нож? Особенно когда мы поднялись на шестьдесят метров. Ведь когда мы взлетали, я специально связался с самым высоким и сказал, что прилетел их спасти. Но для того сверхразума этого оказалось мало.
Конечно, я разожму хватку от внезапной боли, и клетка закономерно полетит вниз к земле. А вот на что эти придурки ещё рассчитывали, что успеют мне все пальцы отрезать в виде сувенира? Зачем тогда кричать и тянуть ко мне руки, когда уже полетели вниз? Понятно дело, что я не успею среагировать и вскоре услышу звук удара… Идиоты, одним словом.
Да, эти недели оказались для меня не самыми приятным. Одно радовало: я сейчас рядом с берегом океана.Вот только пришлось отложить перелёт на один день: хотелось подлечить повреждённый палец. Ведь нет гарантий, что в открытом океане через каждые десять километров находятся острова, на которых можно отдохнуть. Такое встречается лишь в книгах. Остров в открытом океане — это огромная редкость и практически всегда жерло потухшего вулкана, а вулканы располагаются только в местах соединения тектонических плит или их разломов. Такие места встречаются нечасто.
Глупо рассчитывать на удачу и везенье, так что я поступил благоразумно. Мне ведь придётся барахтаться в солёной воде практически сутки, ожидания восполнения маны. Не хотелось вновь свалиться с заражением, так и не долетев до мамы с сестрой. Осталось совсем немного, и мы наконец встретимся! Только надо будет сразу накричать на сестру, чтобы не бросалась на меня в безумной попытке затискать до смерти. Не для того я прошёл через все эти ужасы, чтобы погибнуть столь нелепой смертью.
За хвост и передние лапы можно не боятся: культи покрылись толстой загрубевшей кожей. Пустая глазница и искалеченная пасть будут изнывать от солёных брызг, но этого сейчас не исправить.
Была ещё одна проблема: сильно истрепались узлы в накидке Кагаты. Хоть они отблескивали чем-то металлическим и выглядели прочными, но места в чёрном полотне, из которых выходили верёвочки — были в плачевном состоянии. Практически все успели изорваться и теперь накидка превратилась в плащ, держась на единственном уцелевшем узле. Не хотелось потерять её во время перелёта, но я утешал себя, что больше никаких деревьев и веток мне не встретиться: именно они царапали узлы, разрушая их. Подарок подруги останется со мной, и я смогу объяснить маме, что не все орки плохие.
За размышлениями и фантазиями о воссоединении с семьёй прошёл день. Когда уже солнце клонилось к закату — я выполз из леса, расправил крылья и направился навстречу океану. Вскоре полоска суши подо мной оборвалась, уступив место запаху соли и бледно-салатовому цвету воды.
Получилось поймать лёгкий ветерок, дувший ровно на северо-запад. Оставалось лишь одно — долететь. И я верил, что справлюсь с этой задачей, ведь у меня было ещё десять дней.
На четвёртый день перелёта уверенность иссякла — я не успевал. За эти жалкие четыре дня было преодолено лишь четверть пути! Зря я полетел к нашей пещере, надо было сразу лететь к острову, но вместо этого я потерял восемь дней. Именно этих дней мне и не хватит.
Я умру. Этот чёртов океан станет моей грёбаной могилой! После всего пережитого, после всех испытаний! И единственное, что не позволяло мне упасть в омут отчаянья — надежда. Мама кружит рядом с островом и обязательно, всенепременнейше увидит меня. Или мимо проплывёт корабль, я возьму его на абордаж, выкину команду за борт — и смогу переждать на палубе дни скверного забвения.
На шестой день на летательной перепонке проступил налёт из соли. Стоило сложить крылья, как перепонка тут же покрывалась мелкими кровоточащими трещинами — но я не мог потратить и толику маны на излечение, всё ещё надеясь заметить небольшой островок прежде, чем скверна придёт за мной.
На седьмой день я вообще не закрывал крылья, а так и болтался на воде, держа их раскрытыми. С каждым часом слой соли утолщался, разъедая кожу. Нещадно чесался живот, и задние лапы, и обрубок хвоста. Иногда зуд был настолько сильным, что я прикусывал язык. Несколько раз — до крови.
Ночью с седьмого на восьмой день ветер усилился, а облака закрыли небо, меняя цвет с белого на серый, потом на тёмно-серый, и в конце на чёрный. Я бы мог радоваться, ведь занимался спасительный шторм, и он добросит меня до острова. Но ветер дул строго на запад, где карта показывала пустоту и неизвестность.
Я всё равно активировал полёт, взмахнул крыльями и взлетел, цепляясь за надежду увидеть где-нибудь островок. Но сколько бы шквальный ветер ни нёс меня строго на запад — я так ничего и не видел. Нельзя было точно сказать, сколько прошло с момента взлёта, но ручей отведённого мне времени источался.
Зато по карте было видно, как быстро меня относило на запад. Расстояние, на преодоление которого ушло прошлые семь дней, теперь было покрыто за сутки.
Да, я радовался, что полученное с повышения уровня очко характеристик вложил в Магию и увеличил ману, а очко навыков за очередного десятка уровней — вложил в поднавык «Направление полёта». Разницы не чувствовалось, но некий самогипноз утешал, что это поможет справиться с порывами безумного ветра.
И я был готов справляться с ним так долго, сколько вообще смогу, покуда силы не покинут меня и мана не иссякнет. Потому что тот момент станет для меня роковым. Одно радовало: практически не требовалось махать крыльями, чтобы поддерживать высоту. Как поднялся на шесть сотен метров, так и продолжал лететь. Лишь сочленение крыльев и спины ныло знакомой болью. Такой же, когда мы с сестрой тренировались перед нашим первым полётом. Мы тогда практически четыре дня простояли с раскрытыми крыльями. И по этой боли я понял, что в воздухе нахожусь примерно день.