Скверные девчонки. Книга 1
Шрифт:
— Во Флоренции мне негде было готовить, — объяснял он. — Только комната для сна. Я придумывал разные блюда. Пора бы подумать о работе. Чем бы заняться, Джулия?
— Ты можешь заняться всем чем угодно.
Наступил день генеральной репетиции. Мэтти дрожала от страха.
— Я провалюсь, — твердила она. — Я больше ничего не знаю, не знаю, что должна делать. Я была уверена…
Ее лицо побледнело.
— Можно я выпью?
Джулия принесла джин, но как только Мэтти глотнула,
— Ты больна? Может, позвонить им и сказать, что ты больна?
Мэтти покачала головой.
— Я не больна. Я просто боюсь. Я так напугана, что ничего не могу делать, меня парализовало.
Джулия успокаивала ее:
— Все будет очень хорошо. Тебя ждет большой успех. Сенсация!
— Пожалуйста, нет, — просила Мэтти.
— Мне поехать с тобой? Если ты будешь знать, что я рядом…
— Нет. Я не хочу, чтобы ты смотрела. Я вообще не хочу, чтобы кто-нибудь из близких присутствовал там.
Билеты на премьеру лежали в ящике у Джулии. Все, кого они знали, были приглашены, даже Блисс.
Она погладила Мэтти по голове.
— Все хорошо. Если ты не хочешь, мы не поедем. Послушай, это же только генеральная репетиция. Тебе пора идти, иначе ты опоздаешь. Ты пройдешь через это, справишься. Что здесь страшного?
Мэтти кивнула.
Джулия помогла ей надеть пальто, а Феликс поймал такси и посадил ее. Друзья стояли и смотрели вслед удаляющейся машине. Джулия вздохнула. Они были похожи на обеспокоенных родителей, провожавших свое чадо на экзамен.
— Она сделает это, правда?
— Конечно, я уверен.
Феликс и Джулия решили прогуляться. День был морозный. Шум машин возрастал в тишине. Джулия ухватилась за железную ограду, разглядывая сад. Трава в саду еще сохраняла свой цвет. Ее голые руки, казалось, примерзли к металлу. Чувство волнения за Мэтти перемешалось с чувством уверенности в силах физического мира.
Рука Феликса коснулась ее плеча.
— Не знал, что ты сентиментальная.
«Не совсем, — хотела ответить Джулия. — Я была такой, но без Джоша…»
Она снова почувствовала, что становится взрослее, почувствовала сердцем и холодными руками.
Они вернулись домой.
Феликс ходил по комнате матери, рассмотрел фотографии, поправил тяжелые шторы. Джулия наблюдала за ним. Она скучала по нему, и вот он здесь. Она села на диван, подобрала ноги под себя и положила подбородок на колени. Ей хотелось прижаться к нему, ощутить его тепло. Джулия понимала, что Феликс скрывал свои чувства еще тщательнее, чем раньше.
— Расскажи мне о том, что ты делал, — попросила она.
Феликс резко повернулся. В тишине он слышал, как падали иголки с рождественской елки. Джулия не позволила убрать ее.
Феликс ждал этого вопроса и хотел на него ответить. Он никогда не говорил об этом с Джесси, и в каком-то смысле то, что он скажет Джулии, предназначалось и для матери.
— Джулия, ты знала, что я гомосексуалист?
Она не шевельнулась, продолжая смотреть тем же взглядом. Он любил ее, и она знала это.
— Да, я предполагала, но не была уверена.
— Я хотел удостовериться. То, что случилось между нами…
Она кивнула. Они оба вспомнили день похорон, лепестки цветов, приклеившиеся к асфальту, вечер, который Феликс хотел устроить для Джесси после похорон, досаду, что остались одни пустые бутылки, комнату Феликса с портретами Мэтти, Джоша и ее.
«Что сказала бы Джесси? — размышляла Джулия. — Это был бы положительный ответ. Джесси предоставила бы Феликсу возможность быть самим собой и предложила бы ему свое материнское понимание». Джулия улыбнулась. Феликс сел рядом, и она взяла его за руку.
— Поделись со мной. Ты всегда знал об этом?
— Нет. Если бы знал, то не скрывал бы, наверное.
«Это ничего не меняет. Я не могу скрывать от тебя, не могу сказать, что, занимаясь с тобой любовью, думал о Джоше. Хотел его».
Джулия не могла расшифровать его мысли. Она могла предложить ему только то, в чем он нуждался.
— Расскажи мне, если хочешь.
«Они обе изменились, и Джулия, и Мэтти. Между нами возникла какая-то невидимая стена. Они стали женщинами», — подумал Феликс.
Он рассказал, что произошло. Не все, только небольшую часть, но правду.
Феликсу нравилось служить в армии. Потом он понял, что ему было намного легче жить в военных условиях, чем другим солдатам в полку. Он был немного старше, сдержаннее (ему приходилось быть сдержанным), более умелый и ловкий.
Феликс натирал туалеты до блеска, он был чемпионом по «горячей ложке» — это был единственный способ удаления «прыщиков» с кожаной поверхности стандартных солдатских ботинок. Он мог, изучая газету, одновременно разложить вытрясенное барахло из вещевого мешка в заданном порядке.
В свободное от службы время солдаты вели разговоры о сексе, особенно много историй они рассказывали после воскресенья, побывав в увольнении. В повествовании не упускали ни единой детали.
— Пошли с нами в следующее воскресенье, найдем тебе малышку, — предложил один из солдат. — А может, у тебя есть кто-нибудь?
— Да, есть, — ответил Феликс.
— Как ее зовут, в таком случае?
— Джулия.
Джулия рассмеялась.
— Мне нужно было послать свое фото.
— Одно фото мисс Матильды произвело бы большее впечатление.