Скверные девчонки. Книга 2
Шрифт:
— Послушай, Лили, ты сможешь побыть одна, если я съезжу в Коппинз повидать Мэтти? Я должна увидеть ее, что бы она там ни говорила. — Говоря это, Джулия почувствовала вдруг острое, непонятное беспокойство.
— Мама, — спокойно отозвалась Лили, — ты же знаешь, со мной все будет в порядке.
Джулия опять попросила у Феликса автомобиль, чтобы съездить в Коппинз.
Она не знала и не могла объяснить даже себе, что ее так тревожило. Но она вытягивала шею вперед, чтобы лучше видеть дом, когда заворачивала и въезжала в ворота. Дом выглядел как прежде, и как всегда лишь на некоторых окнах были
Мэтти сама открыла дверь. Она была одета, но было видно, что выбор одежды теперь не занимал ее.
— Привет, Мэтт, — сказала Джулия.
— Джулия? Мы, кажется, не договаривались о встрече? — Мэтти выглядела слегка растерянной. Незадолго до этого одна в пустой кухне она пыталась заставить себя съесть что-нибудь из приготовленного миссис Гоппер. И вдруг перед ней явилась Джулия, энергичная и настойчивая, так не соответствующая этой обстановке и притихшему саду.
— Взяла вот и приехала. Захотела тебя увидеть.
Джулия взяла подругу за руку, и Мэтти провела ее по коридору на кухню, так как теперь она не любила ходить через холл. Ей казалось, что опять под ногами зашуршат те мертвые листья и она увидит почту, аккуратно сложенную Митчем на столике.
Войдя в кухню, она сделала неопределенный жест рукой, желая выглядеть гостеприимной хозяйкой.
— Я как раз собиралась что-нибудь поесть. Ты не хочешь? Пахнет аппетитно, — добавила она, чтобы подбодрить себя. Ей хотелось выпить. Это была всего лишь вторая или третья порция за это утро. На стойке стояла бутылка с виски. Миссис Гоппер все время убирала ее, но Мэтти всякий раз доставала снова. Она налила полный стакан себе и еще один — для Джулии. Осторожно, чтобы не расплескать, подала его подруге.
— На вот, держи. Легче будет управиться с завтраком.
Джулия взяла стакан и, даже не пригубив, отставила в сторону. Она подошла и обняла подругу. Какое-то мгновение Мэтти оставалась напряженной, а затем уронила голову Джулии на плечо. Джулия гладила ее по волосам, и ее голос звучал приглушенно из-за копны Мэттиных волос.
— О Мэтт, ты по-прежнему много пьешь?
— Нет. Впрочем, да. Это помогает. — И через минуту добавила: — Вообще-то от этого мало толку, но я не знаю, что мне еще делать. Я так тоскую по нему, что даже начинаю его ненавидеть.
Джулия продолжала гладить ее волосы.
— Бедняжка Мэтт. Несчастная Мэтти и несчастная любовь.
Вдруг Мэтти икнула, и изо рта ее пахнуло перегаром.
— Дай мне выпить, — попросила она. — Будь так добра.
Она выпила и распрямила плечи. Джулия подвела ее к кухонному столу и усадила на стул. Налила две тарелки супа из кастрюли, стоявшей на плите, и тоже села к столу.
— Ну-ка, поешь немного, — приказала она и, чтобы подать подруге пример, начала есть суп. Но Мэтти не притронулась к еде. Вместо этого она закурила сигарету, и легкий дымок медленно поднимался над ее густыми волосами. Джулия посмотрела на нее.
— Мэтти, я не хочу, чтобы ты продолжала здесь жить одна и вести подобный образ жизни.
— Мне лучше быть одной, — в голосе Мэтти послышались резкие нотки. Для нее это действительно было так, и она защищала свои позиции.
— Но Митчу бы это не понравилось.
— Какого черта ты можешь знать, что понравилось бы Митчу?
Джулия слегка покраснела, но не отвела взгляд. Мэтти неловко наклонилась к ней.
— Прости, я не хотела тебя обидеть. Не обращай внимания, я не имела в виду ничего оскорбительного. Теперь ты видишь, что мне лучше остаться одной?
Она заметила, что Джулия уже придумывает аргументы, желая сделать еще одну попытку.
— Что бы ты ни говорила, Мэтти, выслушай и меня тоже. А не продать ли тебе этот дом? Если хочешь жить самостоятельно, купи другой, но только в городе. Хотя я предпочла бы, чтобы ты поехала со мной в Монтебелле. Хотя бы ненадолго. Что скажешь?
Как будто не слыша слов Джулии, Мэтти повторила:
— Митч любил этот дом.
Сама она уже не любила его. В нем не было ничего надежного, и куда бы она ни взглянула, всюду видела мужа, и ей некуда было спрятаться от болезненного ощущения его отсутствия. Но продать дом она не могла, как не могла и покинуть его. Продать дом было равносильно предательству. И она чувствовала, как этот дом засасывает ее.
Джулия наклонила голову, пряча лицо. Она съела суп, не заметив даже, из чего он сварен. Мэтти же не притронулась к еде, а только пила виски.
Джулия приготовила кофе. Она принесла в гостиную поднос с чашками, а Мэтти — бутылку с виски. Хотя тяжелые бархатные шторы были задернуты, комната имела прежний опрятный вид. Так же лежали на диване подушки и на столиках стояли фотографии в серебряных рамках. Но теперь здесь царила атмосфера безысходности, и Джулия содрогнулась. Подойдя к окнам, она отдернула шторы. Мэтти покосилась на ворвавшиеся лучи солнечного света, но ничего не сказала. Когда она села, Джулия подтащила поближе к ней стул и ласково спросила:
— Чем же ты здесь занимаешься, когда совсем одна? Рядом с тобой должны быть друзья, которые тебя любят. Мы хотим помочь тебе.
Глядя вниз, на свои руки, Мэтти нахмурилась.
— Чем я занимаюсь? С трудом засыпаю. Потом просыпаюсь. И еще смотрю телевизор.
Она умышленно приняла вопрос в буквальном смысле, прекрасно понимая, о чем спрашивала Джулия: «Почему ты не приедешь и не погорюешь с нами?» Но на этот вопрос Мэтти не хотела отвечать. Суть заключалась в том, что дружба требовала больше, чем она могла дать. С утратой Митча Мэтти чувствовала себя банкротом по части эмоций, которые могла бы предложить взамен на дружеское участие. Хуже того, несмотря на острое осознание горя — осознание, которое оставалось болезненно острым, как бы усердно она ни пыталась заглушить его с помощью виски, — она все же улавливала под внешней добротой Джулии негласное предъявление старого счета. Что-то вроде того: «Посмотри, я твой друг. Не отстраняйся, потому что у меня есть потребность помочь тебе. Я сделаю так, что тебе станет легче, и тогда мне самой станет легче. Вот как это делается, поняла?» Пребывая в состоянии полного опустошения, Мэтти не могла довериться кому бы то ни было, но она не хотела, чтобы Джулия знала ход ее мыслей. Ведь это причинит ей боль.
Мэтти пыталась собраться с мыслями и пожалела, что выпила слишком много.
Она сделала жалкую попытку засмеяться.
— Я ничего не могу тебе дать, Джулия.
— Что? — ошеломленно взглянула на нее Джулия.
— Что это я говорю? — Смех прозвучал слишком неестественно, но, возможно, Джулия отнесет это за счет опьянения. «Мне лучше остаться одной. Я всегда это знала». — Извини. У меня путаются мысли.
Джулия встала со стула и присела на корточки перед Мэтти. Она была так близко и смотрела так пристально.