Скверный маркиз

Картленд Барбара

Орелия проговорила все это беспечно и весело, а глаза ее улыбались, но маркиз, как она заметила, не только не улыбнулся, но даже помрачнел:

— Странно все это, однако, надеюсь, вы позволите мне…

— Нет, разумеется, не позволю, — перебила его Орелия, — и, пожалуйста, не говорите того, что так и просится у вас с языка. Вы очень добры, ваше сиятельство, вы даже щедры, но вам известно так же хорошо, как и мне, что я не могу принять от вас ничего в этом роде!

— Но почему? Вы опасаетесь, что, оказав вам внимание, я снова потребую от вас награду?

На мгновение

Орелия словно онемела. Ее глаза, широко раскрытые, испуганные, остановились на лице маркиза, а с губ ее само собой сорвалось:

— Так вы об этом помните?..

— А вы полагаете, я когда-нибудь смогу забыть об этой волшебной минуте?..

Его темные, ищущие глаза безотрывно, сверху вниз, смотрели в ее глаза, и кровь горячей волной прихлынула к ее бледному лицу. Она тоже не могла оторвать взгляд от маркиза. Постепенно она опять побледнела, но осталась неподвижно сидеть на полу, как сидела.

— То была минута высшего блаженства, — сказал он ей очень тихо и быстро ушел. А она еще долго не могла пошевелиться…

Надо ли говорить, что к возвращению Кэролайн Орелия мало что успела сделать с муслином, так и оставшимся лежать разложенным на ковре в их гостиной?

— Мы с маркизом сегодня приглашены на обед к одному его родственнику! Сколько же их у него? О господи… Я сбилась со счету — ведь это будут скоро и мои родственники, и я должна их как-то упомнить… Всех! Но это немыслимо — упомнить всех родственником его светлости… Имя им легион… Но так или иначе вы с герцогиней останетесь сегодня в одиночестве, — с порога сообщила Орелии Кэролайн, стремительно появляясь на пороге в дверях и вырывая Орелию из почти бессознательного состояния, в которое та погрузилась после ухода маркиза. — И, пожалуйста, не гляди на меня такими глазами! Ее сиятельство не так страшна, как тебе кажется.

— Должна… признаться, — не сразу нашлась Орелия, — что мне с ней как-то не по себе… Видишь ли… она держится так отстраненно… и вид у нее такой всезнающий, такой… светский… Она кажется мне существом совсем из другого мира! — Это была чистая правда. Ощущения Орелии от общения с герцогиней именно такими и были, однако сейчас Кэролайн неправильно истолковала выражение ее лица: для ее потустороннего взгляда причина была иная…

— Она забывает, что уже совсем старуха! — прощебетала в ответ Кэролайн, небрежно покрутив рукой в воздухе. — Ее сиятельство полагает, будто по-прежнему может отдавать всем направо-налево капризные приказания, как в молодости, когда она была в расцвете своей красоты!

Орелия пришла наконец в себя, и ей стало жалко старую герцогиню:

— Да ведь ей, наверное, в эти дни живется очень печально. Когда-то она была первой светской красавицей, а сейчас так состарилась…

— О-о-о… пожалуйста! — с нарочитой горячностью взмолилась Кэролайн. — Не жалей ты эту вдовицу, иначе она тебя просто съест. У меня сегодня был с ней настоящий «турнир королев»!

— Что за турнир? — растерянно спросила Орелия, поднимаясь с полу и разглаживая складки на платье — пока она безвольно сидела, отдавшись потоку мыслей и чувств, подол примялся и выглядел не очень опрятно. Слова Кэролайн ее подстегнули. Еще

не хватало предстать в таком виде пред герцогиней!

— Ну, из-за одного скучного раута… — Кэролайн кружилась по комнате, поглядывая на свое отражение в зеркалах — их было несколько, высоких, в витых металлических рамах, внушительных, стоящих у стен на коротких толстеньких ножках. Выражение лица Кэролайн говорило, что она премного довольна тем, что видит сейчас. — По ее мнению, я должна непременно присутствовать, но, проявив упрямство — сама от себя не ожидала такого! — я все-таки одержала победу, — и Кэролайн с разбегу чмокнула Орелию в бледную щечку. — Мне о многом надо бы тебе рассказать… А что ты такая бледная? Что-то еще тебя опечалило, кроме того, что герцогиня так постарела? — и Кэролайн издала мелодичный грудной смешок. — Хотя — ты мне потом расскажешь, хорошо? А то Дариус ждет! Ты знаешь, в какое он впадает неистовство, когда кто-то забывает о пунктуальности? Уууу! Гроза! Настоящая катастрофа в природе!

— Но тогда скорее иди, не хочу, чтобы ты сердила маркиза, — улыбнулась сестре Орелия. К тому же ей очень хотелось еще немного побыть одной, разобраться в нахлынувших на нее чувствах. Особенно если ей предстоит провести день наедине с герцогиней.

— А ему это не повредило бы! — неожиданно резко бросила от ближайшего к ним зеркала Кэролайн, поправляя прическу. — Уж очень он любит, чтобы все было так, как он того пожелает! — И она умчалась, мотнув подолом и оставив после себя аромат парижских духов.

Довольно робко и нерешительно, убедившись, что одежда и прическа ее в порядке, через некоторое время Орелия спустилась вниз. Кэролайн была не права, упрекая ее за то, что она побаивается герцогини. Было, было в этой старой даме нечто такое, что внушало к ней чрезвычайное и опасливое почтение! Сейчас она сидела в салоне, одетая, как всегда, в белое, сверкающая своими знаменитыми бриллиантами.

— Поторапливайтесь, дитя! — властно воскликнула она при появлении Орелии. — Нам с вами некогда прохлаждаться, сегодня у нас очень много дел, и я заказала экипаж на половину второго.

— Экипаж? Мы куда-нибудь едем, мэм?

— Разумеется! Мы едем по магазинам! Мне стало известно, что вам очень нужны новые туалеты, и я намерена обеспечить вас всем необходимым, можно сказать — маленьким приданым. Не таким, конечно, дорогим, какое получила Кэролайн, но нам надо приобрести все, что требуется молодой моднице для ее первого бального лондонского сезона.

Орелия сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться — она никак не ожидала услышать от герцогини такое, — и осмелилась возразить:

— Извините, мэм, но я не могу принять такой щедрый подарок, я догадываюсь, кто рассказал вам о том, в чем я нуждаюсь, и хотя я чрезвычайно признательна вам за доброту, мэм, мой ответ будет — «нет».

— Вы только подумайте! Вот уж действительно… Зачем же тогда Кэролайн мне сказала, что у вас нет бального платья на сегодняшний вечер?

— Кэ… Кэролайн? Это Кэролайн вам сказала, мэм?

— Ну конечно! Кто же еще?

Ответить ей откровенно было никак невозможно, и Орелия немало смутилась.