Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
Ставок не делал никто, даже в шутку. Я, достав большую серебряную монету, повертел её в пальцах и тоже передумал биться об заклад. С местных многого не получишь, а обдирать приключенцев показалось неразумным. Ведь и в самом деле можно однажды проснуться с перерезанным горлом.
Вскоре Тэмину надоело красоваться, и он пошёл к Энель — не торопясь, тяжеловесно, со значением. Столь же неотвратимо занёс над ней кулак, будто желал раздавить, как мошку, одним выпадом. Резко повёл его вниз…
…И кубарем покатился по земле, распластавшись
Зрители тотчас замолчали.
С низким рычанием Тэмин вскочил, помотал головой, как растерянный пёс. Но смятение его длилось недолго. Он рванул к Энель, больше не хвастаясь ни мускулами, ни статью, — с чёткой сосредоточенностью того, кто увидел и оценил врага по достоинству. Кулак кинота устремился к челюсти Энель, и многие зеваки, не удержавшись, отдёрнули головы. Но ашура не стала отскакивать — напротив, шагнула чуть в сторону, поближе к Тэмину, вскинула левую ладонь…
Кулак впустую вспорол воздух, пройдя выше, чем следовало, а Энель очутилась у кинота за спиной и резко дёрнула его за хвост, вместе с тем пнув под зад. Тэмин нелепо взмахнул руками и выгнулся, силясь устоять, — но запутался в ногах и окончательно потерял равновесие. Здоровяк рухнул повторно, гулко впечатавшись лбом в песок, и обмяк.
Привычный к учебным схваткам с Энель, я мог проследить за ней, тем более что двигалась она медленнее обычного — так, чтобы совсем уж не выйти за человеческие пределы. Однако для фелинов, гордящихся своей ловкостью, и такой уровень стал неприятным сюрпризом.
Повисло неловкое молчание, особенно ощутимое там, где скучковались подозрительные типы. Для них Тэмин успел стать кем-то вроде лидера.
Постояв у поверженного кинота, Энель пожала плечами, отвернулась и направилась ко мне. Но к тому моменту разъярённый и униженный здоровяк пришёл в себя, — и он не собирался признавать поражение. Тэмин перевернулся и, подтянув правое колено к груди, полез пальцами за голенище сапога. Движения его обрели змеиную плавность — и такую же быстроту.
Блеснула наточенная сталь. В следующее мгновение кинот метнул нож.
Глава 6
По спине пробежал знакомый холодок: заработала Боевая Концентрация. Разум ещё буксовал, а рука, распрямляясь будто по собственной воле, уже швыряла монету, которую я так и не убрал в карман.
Энель, уловив моё движение, чуть отклонилась в сторону — скорее рефлекс, чем сознательное действие. Но этого оказалось достаточно: монета, чудом задевшая нож, увела его полёт левее и ниже. Он провернулся в воздухе и, напоследок злобно сверкнув лезвием, уткнулся в землю в паре шагов от ашуры.
Во дворе повисла тишина. Монета подкатилась к ботинкам Дайска. Он озадаченно уставился на неё, затем до него дошло, и он вскинул изумлённый взгляд на меня.
Первой опомнилась Айштера:
— Энель ты в порядке?
Из всех собравшихся, пожалуй, только знахарка, помощник купца, ашура и Тэмин поняли, что произошло. Дайск увидел монету. Тэмин был неплохим бойцом. Айштера же наблюдала за моими учебными схватками с ашурой так долго, что просто знала, куда и как смотреть. Её моя ловкость не смутила.
Однако кинот уставился на меня с недоверием. Кажется, до него начало доходить, что он просчитался — и к тому же перешёл дорогу отнюдь не простым оборванцам.
Что до трактирщика и городских обывателей, то они и монету не разглядели. Не удивлюсь, если они посчитали, что нож отскочил от спины ашуры. Теперь они таращились на неё с недоверием и запоздалым страхом, разбавленным облегчением.
Их можно было понять.
Пролей клинок кровь, и побоища не миновать. А побоища хороши, лишь когда они остались в прошлом. Ведь тогда о них можно без боязни поведать внимающим слушателям, прихвастнув о своей роли. Но вот угодить в настоящий бой между опытными бойцами, в сущности, по чистой случайности не хотел никто.
…Впрочем, выражение лица Энель, словно бы не услышавшей вопроса Айштеры, и напряжение в позах мутных типов намекали на то, что ничего ещё не закончилось. Что серьёзная драка только назревает. И в неё может быть втянут весь Гетой, вплоть до женщин, стариков и детей…
Я ободряюще кивнул Айштере и подошёл к ашуре, торопливо, но стараясь не выказать спешки. Не бегом, а то чёртов кинот, успевший встать на ноги, поборет свой страх, почуяв мою слабину. Тогда он попробует закрепить успех, а при худшем раскладе натравит на нас своих прихвостней.
Энель медленно повернулась к Тэмину, шевеля пальцами, будто нащупывала что-то в воздухе. Не иначе собралась призвать Аскалон и порубить кретина на куски вместе с теми, кто осмелится дать отпор — или попросту побежит прочь.
Здоровяк не был совсем идиотом. Он почувствовал намерения Энель, напряг мышцы, чуть втянув голову в плечи. То ли бежать от неё вздумал, то ли наоборот, наброситься. Оба поступка закончились бы для него плачевно.
Энель открыла рот, наверняка чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость, после которой не будет пути назад, что-то про то, что истинные ашуры никому не спускают покушений на свою жизнь… Я торопливо окликнул её:
— Энель. Энель! Не стоит. Я разберусь.
Она перевела взгляд на меня, тяжёлый и холодный. Тэмин, на которого ашура перестала смотреть, выдохнул с плохо скрываемым облегчением.
— Он хотел меня убить. И не просто хотел, а…
— Я согласен нанять вас, — перебил её Дайск. Он быстро прошел вперёд, и как-то само собой получилось, что он оказался перед Тэмином, заслоняя того от нас. — Вы продемонстрировали навыки, необходимые для защиты каравана. Ваша пригодность более не вызывает сомнений.