Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
После захода солнца Гетой преобразился. На пустые улицы опустилась пелена вкрадчивого тумана. Очертания домов, неказистых при беспощадном свете солнца, сейчас расплывались вдалеке, отчего обрели бархатистый налёт тайны.
Изредка мимо проносились факельщики, за которыми семенили припозднившиеся жители. Вдалеке звучали переклички патрулей, которые охраняли покой спящего города.
Свежий, прохладный воздух разогнал хмельную муть, которой была набита голова после посиделок в трактире. Вдохнув полной грудью, я посмотрел на Айштеру, которая вышагивала
— Посиделки с новыми знакомыми навели меня на мысль, — вдруг сказала она, — когда мама упоминала сборы авантюристов… В её изложении они всегда обсуждали что-то важное, делились новостями. В её историях они напоминали этаких странствующих воинов-поэтов, которые борются со злом мечом, а после сочиняют о победе возвышенные баллады. Но действительность совсем иная. Интересно, каков был на деле… мамин отряд?
— Ты не слышала Корнелия и Утимуру? Их религиозный диспут трудно было пропустить. Возвышеннее некуда.
— Я… Я не прислушивалась!
Ушки Айштеры раздражённо задёргались. Магический светлячок над её ладонью потускнел и замерцал. Она шумно выдохнула, взяла себя в руки, и он снова налился сиянием.
— А ведь и ты выдал, — немного успокоившись продолжила знахарка, — ну, про храм.
— Да. Храм. А что не так? Ты же советовала посетить его.
— Н-но… ты выбрал не самую подходящую фразу. Я имею в виду, что, — Айштера нервно облизала губы и выпалила, — так говорят, когда хотят жениться! Ну, иногда. Бывает такое. После того, как заручились благословением родителей. Вот они и решили, что ты, э-э-э, выпил и повёл меня венчаться.
— Ага, — глубокомысленно протянул я, — вон оно как.
Реакция наёмников на мои слова получила запоздалое объяснение. Я неловко кашлянул, ощутив, как кровь приливает к щекам. Не то чтобы я стеснялся, однако… неловко получилось. Получается, я подставил Айштеру. Или заявил на неё права?
Немудрено, что бедняжка покраснела как помидор. Я хотел было обнять её, объяснить, что ничего такого не подразумевал, но по здравом размышлении от идеи отказался. Стало бы только хуже.
Храм в Гетое располагался на главной городской площади. Основательное островерхое здание, сложенное из грубо обтёсанных каменных блоков, дышало древностью. Оно явно было старше соседних построек — на его фоне они смотрелись маленькими незначительными сарайчиками. К нему вела невысокая мраморная лестница с широкими щербатыми ступенями.
Четыре массивные колонны, образующие портик, изображали фелинов — кто-то в доспехах и вооружён, кто-то со свитком и пером в руках, одетый как простой горожанин. Между колоннами клубился туман, отчего выражения святых — или стражей — храма терялись в нём. На оружии и писчих принадлежностях скульптур на миг почудились тёмные потёки. Я моргнул, и наваждение исчезло.
На фасаде над тяжёлыми двустворчатыми дверьми висел бронзовый диск, от которого во все стороны расходились спиральные лучи. Свет от шарика Айштеры заиграл на концах лучей, но центральная пластина осталась тусклой — похоже, давно не полировали.
Приблизившись к дверям, я постучал, затем, выждав какое-то время, осторожно потянул за медное кольцо. Створки подались в стороны без скрипа, и мы зашли.
Внутри царила тишина и прохлада, практически холод. Летнее тепло осталось на улице, не осмелившись последовать за нами.
Айштера зябко повела плечами, и я предложил ей свою куртку. Она с благодарностью приняла её.
Вдоль стен стояли многосвечия, заполненные огарками. Над каждым висел магический светильник. Но основной свет исходил от массивной деревянной люстры, нависавшей над залом.
На стенах виднелась мозаика, но её содержание оставалось в полутени.
Пахло оплавленным воском и чем-то пробирающим, почти едким. От этого запаха в лёгких будто что-то завозилось.
Мы прошли вперёд; наши шаги гулко разносились по храму.
Ровные ряды скамей тянулись к высокой кафедре, за которой, окружённая барьером с солнечным орнаментом, раскинула руки статуя девушки. На секунду показалось…
В животе появилось сосущее чувство. По телу растеклась слабость, от которой противно заныло в груди. Меня будто укололи отравленной иглой, и бешено колотившееся сердце разгоняло яд по венам.
Я присмотрелся к статуе.
Разумеется. Просто померещилось. Хотя с уверенностью я утверждать не мог, ведь нас разделяло довольно большое расстояние, но у этой богини, Тиларны, была короткая стрижка.
А в остальном… Храм действительно разделял общие черты с собором, в который я переместился после смерти. Но ведь все церкви походят одна на другую, верно?
Но разум, объятый невесть откуда взявшимся страхом, находил всё больше сходств.
Это всего лишь иллюзия.
Разве я пришёл сюда не для того, чтобы очиститься от тьмы? Разве это не средоточие света в Гетое?
Или… это я осквернил солярную церковь, заявившись сюда с ночью на плечах?
— Роман? — раздался рядом встревоженный голос Айштеры, и морок развеялся. Теперь я ясно увидел, что между тем собором и этой церковью нет ничего общего.
— С вами всё в порядке, сын мой?
Возле Айштеры стоял старый фелин в мешковатой робе, украшенной золотящимися символами солнца. У него был добродушный, хотя и усталый взгляд.
— Просто задумался.
— Вы побледнели.
— Нет-нет, я… Я пропитываюсь святостью места.
— Похвальное стремление для человека. Ваша раса привыкла считать, что милостивая Тиларна любит вас меньше других, ведь она не одарила ваше племя многочисленными дарами. Но я всегда смотрел на это с другой стороны. Самым сложным испытаниям подвергают тех, на кого возлагают самые большие надежды.
Я безразлично пожал плечами. Меня мало волновала теологическая полемика, в которой упражнялись солярные жрецы. Я пришёл сюда, чтобы наверняка изгнать осколок тьмы, засевший во мне после ритуала Энель. Но пока что я не чувствовал положительных изменений.