Сквозь стекло ясное (Сборник рассказов)
Шрифт:
– И все это время его держали здесь?
– спросил он.
Дэррити промолчал.
Наконец охранник, который вел их за собой, остановился:
– Вот его камера.
– Это доктор Рэлсон?
– спросил Дэррити.
Доктор Грант молча посмотрел на человека, лежащего на койке. Когда они подошли к камере, тот приподнялся на локте; казалось, он пытается вжаться в стену, чтобы стать невидимым. Редкие, песочного цвета волосы, хрупкое тело, пустые, голубые глаза. На правой щеке розоватый шрам в форме головастика.
– Да, - наконец сказал доктор Грант, -
Охранник открыл дверь и вошел внутрь, но инспектор Дэррити жестом предложил ему выйти.
Рэлсон молча наблюдал за происходящим. Он подобрал под себя ноги и еще сильнее попытался прижаться к стене. На горле отчаянно заходил кадык.
– Доктор Элвуд Рэлсон?
– негромко спросил Дэррити.
– Что вам нужно?
– К удивлению инспектора, у Рэлсона оказался густой баритон.
– Может, перейдем в другое помещение? Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
– Нет! Оставьте меня в покое!
– Доктор Рэлсон, - вмешался Грант, - я приехал сюда, чтобы попросить вас вернуться на работу.
Рэлсон посмотрел на ученого, и в его глазах промелькнуло какое-то чувство, отличное от страха.
– Привет, Грант.
– Он встал с койки.
– Послушайте, я пытался убедить их перевести меня в камеру, где стены обиты каким-нибудь мягким материалом. Походатайствуйте за меня, а? Грант, вы же меня знаете, я не стал бы настаивать, если бы отчаянно в этом не нуждался. Только жестокая необходимость заставляет меня обратиться к вам с такой просьбой. Я не могу находиться рядом с этими твердыми стенами, все время возникает желание... начать биться...
– Он с силой ударил ладонью по серой каменной стене.
Дэррити задумался, вытащил свой перочинный нож и открыл сверкающее лезвие. Потом тщательно поскреб ноготь большого пальца и спросил:
– Вы бы не хотели встретиться с врачом?
Рэлсон ничего не ответил. Он, не отрываясь, следил за сверкающим металлом - рот чуть приоткрылся, губы стали влажными, неровное дыхание с хрипом вырывалось из груди.
– Уберите это!
– с трудом выговорил он наконец.
– Что убрать?
– удивленно спросил Дэррити.
– Нож. Не держите его передо мной. Я не могу на него смотреть.
– А почему?
– Дэррити выставил перед собой нож.
– С ним что-нибудь не так? Это хороший нож.
Рэлсон прыгнул вперед. Дэррити сделал быстрый шаг назад и левой рукой перехватил кисть ученого. Поднял нож высоко в воздух.
– В чем дело, Рэлсон? Что вам нужно?
Грант начал было протестовать, но Дэррити только отмахнулся от него.
– Что вы хотите, Рэлсон?
Рэлсон тянулся вверх, за ножом, однако сильная рука инспектора заставила его согнуться.
– Дайте нож, - прошептал он.
– Зачем, Рэлсон? Что вы собираетесь с ним делать?
– Пожалуйста. Я должен...
– В его голосе звучала мольба.
– Я должен покончить счеты с жизнью.
– Вы хотите умереть?
– Нет. Но я должен.
Дэррити сильно толкнул его. Рэлсон отлетел назад, плюхнулся на койку так, что та протестующе заскрипела. Медленно, глядя Рэлсону в глаза,
Из коридора послышались крики - другие заключенные начали реагировать на шум, возникший в камере Рэлсона. Вбежал охранник.
Дэррити повернулся к нему:
– Все в порядке.
Он вытирал руки большим белым носовым платком.
– Я думаю, придется пригласить врача.
Доктор Готфрид Блуштейн был смуглым невысоким человеком, говорящим с легким австрийским акцентом. Ему не хватало лишь маленькой козлиной бородки - так обычно изображают на карикатурах психиатров. Доктор Блуштейн внимательно изучал Гранта, оценивал его, делая лишь одному ему понятные выводы - теперь это происходило машинально, всякий раз, когда он знакомился с новым человеком.
– Вы нарисовали довольно любопытную картину. Рассказали об очень талантливом ученом, может быть, даже гении. Он чувствовал себя неловко, общаясь с другими людьми, не вписывался в научную среду, хотя его успехи ни у кого не вызывали сомнений. Возможно, он нашел иное окружение, в котором ему было комфортно.
– Я вас не понимаю.
– Мало кому удается отыскать близких по духу людей в том месте, где приходится работать. Достаточно часто люди пытаются компенсировать недостаток общения, играя на музыкальных инструментах, отправляясь в горы или вступая в какой-нибудь клуб. Иными словами, создается совсем другой круг общения, в котором такой человек чувствует себя как дома. И это окружение может не иметь ни малейшего отношения к его основной работе. Так человек пытается вносить разнообразие в свою жизнь далеко не худший способ.
– Психиатр улыбнулся и добавил: - Я, например, собираю марки и являюсь активным членом Американского общества филателистов.
Грант покачал головой:
– Я не знаю, чем Рэлсон занимался вне стен лаборатории. Сомневаюсь, что у него была своя компания.
– Ничего не поделаешь, жаль. Все мы находим самые разные возможности расслабиться и получить от жизни удовольствие. Он же должен был отдыхать, не так ли?
– Вы беседовали с доктором Рэлсоном?
– Относительно его проблем? Нет.
– А собираетесь?
– Конечно. Однако он провел здесь всего неделю. Необходимо дать ему возможность прийти в себя. Рэлсон находился в состоянии крайнего возбуждения, когда прибыл к нам; практически бредил. Дадим ему возможность отдохнуть и привыкнуть к нашему санаторию. После этого я с ним поговорю.
– Вы сможете вернуть его на работу?
– Ну откуда мне знать?
– Блуштейн улыбнулся.
– Пока я даже еще не понял, чем он болен.
– А не могли бы вы избавить его от желания покончить с собой - с остальными проблемами можно было бы разобраться позднее?
– Не исключено. Но я вряд ли скажу вам что-нибудь определенное до тех пор, пока несколько раз подробно с ним не поговорю.
– Как вы думаете, сколько это займет времени?
– В подобных случаях, доктор Грант, заранее предсказать результат невозможно.