Сквозь тени прошлого

Лейк Оливия

— Габриэлла, я не рыцарь в сияющих доспехах, я всего лишь мужчина. У меня есть достоинства, но недостатков намного больше. В моей жизни были женщины и не со всеми я расставался друзьями, к сожалению, я даже джентльменом был не со всеми. Сейчас ты знаешь обо мне много больше, чем я намеревался рассказать тебе. И как журналисту и тем более, как женщине. Я не святой и, возможно, ещё не единожды разочарую тебя, но я хочу, чтобы ты знала, с кем делишь постель и с кем собираешься сесть в машину.

Габриэлла задумалась над его словами. У всех в жизни бывали неприятные истории, некрасивые расставания и сложные, порой вопиющие сцены с бывшими возлюбленными.

Она и сама когда-то не отличалась особым тактом в отношениях с незадачливыми поклонниками. Но её никогда не обвиняли в насильственных действиях, про себя рационально заметила Габриэлла. Но и важной персоной она тоже не была, да и Захарию по сути никто не в чём не смог обвинить. Столько вопросов и опять никаких ответов… Габриэлла внимательно посмотрела на него. Глаза светлые, бездонные, ожидающие. Плотно сжатые губы казались строгими и неприступными, но вместо оторопи вызывали желание поцеловать. Упрямый волевой подбородок по привычке высокомерно вздёрнут, но она больше не опасалась его надменности и ироничных насмешек, она просто… Что?

«Да ты влюбилась, подружка! Пора домой!» — обратилась к себе Габриэлла. Сейчас она отчётливо осознала, что потеряла контроль над собственными чувствами и осталась совершенно беззащитной перед неожиданно нахлынувшей влюблённостью.

— Зак, я… — Она проглотила готовое сорваться признание и сказала совсем другое. — Я не хочу портить ни нашу поездку, ни наши отношения.

— Поцелуй меня, — попросил Захария. — Поцелуй так, как ты делала это ночью.

Глава 22

В букинистической лавке Уильямса, в которую они с Захарией заехали по дороге в Эйджвотер-Холл, было по-прежнему уютно, тепло и тихо. Габриэлла, гуляя по открывшемуся рождественскому рынку в Лондоне, набрела на чудесную книжную ярмарку. Книги преимущественно английских писателей, поэтов, прозаиков. Многие из них ей были хорошо знакомы, а о некоторых она даже не слышала, но привлекла её внимание потрепанная поэма «Дон Жуан» Джорджа Байрона. Страницы пожелтели от времени, серебристое тиснение на чёрной коже практически стёрлось, а уголки нещадно поистрепались, но запах книги был непередаваем. Старые чернила, истончившаяся бумага и притягательный дух времени. Габриэлла, взяв её в руки, сразу вспомнила о Джонатане Уильямсе из Фоуи и, не задумываясь, купила книгу. А сейчас хотела преподнести ему этот маленький рождественский подарок.

— Дейзи! — окликнула Габриэлла девочку расставлявшую новые поступления.

— О, мисс Хилл, здравствуйте! — Дейзи перевела улыбающийся взгляд на её спутника и застыла.

Перед ней стоял самый известный человек их округи. Про его семью дедушка рассказывал захватывающие и невероятные истории, чем безусловно будоражил подростковую фантазию и возбуждал сильный интерес. А после того, как Дейзи начиталась статей и вдоволь налюбовалась фотографиями мистера Захарии Денвера, она непроизвольно начала сравнивать местных мальчишек с ним и, сравнение это, к сожалению, было не в их пользу. Он ведь был таким красивым, богатыми и наверняка умным. И взрослым, подсказывал ей внутренний голос и глупые подруги, когда она вслух мечтала, как познакомится и непременно очарует хозяина Эйджвотер-Холла. Услышав громкий кашель дедушки, Дейзи встрепенулась и вспомнила, как спрашивала у красивой американки про мистера Денвера, а сейчас они стоят перед ней, вместе, а если она рассказала ему? Покраснев, Дейзи перевела взгляд обратно на Габриэллу

и умоляюще заглянула в глаза.

Та, правильно считав и алые щёки, и вопрос, бившийся в детских голубых глазах, с самым серьёзным видом чуть покачала головой, чем вызвала у Дейзи легкий вздох облегчения и скромную девичью улыбку.

— Дейзи, принеси мне сюда книги с фольклором и сказками, они лежат на дне коробки, — донеслось из глубины зала.

— Дедушка, у нас гости! — крикнула она и уже тише добавила:

— Сегодня пришли книги, которые дедушка заказывал, вот мы и расставляем. — Дейзи, неловко улыбнувшись, развела руками. Послышались быстрые шаги, и через секунду из-за стеллажа вынырнул и сам хозяин лавки.

— Габриэлла! Закари! Как я рад вас видеть! — Джонатан подошёл к ним и крепко пожал протянутую мужскую руку.

— Джонатан, — в ответ поприветствовал Захария.

— Габриэлла, вы не поверите, но сегодня мы вспоминали вас. Да, Дейзи? — Девочка кивнула. — Думали, гостите вы ещё в Корнуолле или улетели обратно в Америку.

— Как видите, я ещё здесь. Джонатан, мы проездом из Лондона. Я купила для вас небольшой подарок. — Она подошла к нему и вручила завёрнутую в праздничную бумагу книгу.

— О! — воскликнул он и, быстро сняв упаковку, осторожно начал листать пожелтевшие страницы. — Неужели вы запомнили мои предпочтения?

Габриэлла засмеялась и сказала, что редко забывает поступившую к ней информацию.

— Спасибо, мне очень приятно, и вдвойне приятно, что она от вас. Ведь Рождество действительно скоро, — задумчиво проговорил Джонатан. — Вы останетесь в Корнуолле на праздники?

Вот он, момент истины. Сейчас ей нужно будет вслух произнести то, о чем она так и не решилась заговорить с Захарией по дороге в Эйджвотер. Габриэлла осторожно оглянулась. Захария стоял рядом с Дейзи и подавал книги. Что он говорил слышно не было, но яркий румянец и смущенные улыбки девочки подсказывали, что разговор приятный.

— Нет, Рождество я стараюсь проводить с семьёй, поэтому… — Она повела плечом и улыбнулась, но даже ей показалась эта улыбка неискренней. — Но я обещаю, что по дороге в аэропорт обязательно заеду к вам, попрощаться.

— Не забудьте! — шутливо погрозив ей пальцем, сказал Джонатан и предложил выпить с ним по чашечке чая.

— Габриэлла, нам уже пора, — вмешался Захария. Подарив Дейзи последнюю улыбку, он кивнул на прощание Джонатану и жестом показал Габриэлле, что ждёт её на улице.

— До свидания, — тепло произнесла она и вышла вслед за своим спутником.

На улице не было холодно, но едва заметный моросящий дождь обдавал сыростью, отчего Габриэлла сразу почувствовала, что озябла. Захария стоял спиной к двери и вертел в руках ключи от машины.

— Поехали? — приблизившись к нему, бодро произнесла она.

Он повернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза. Хотя вечер давно наступил, Фоуи был освещён, как днём. Железные столбы с яркими уличными фонарями работали исправно, а маленькие фонарики или кокетливые фигурки, подсвеченные мягким голубым светом, разбавляли темноту, скопившуюся возле пустых домов, хозяева которых наверняка проводили субботний вечер в гостях или в ближайшем пабе. Поэтому видеть выражение лица, или читать по глазам труда не составляло. И во взгляде Захарии читался немой вопрос, на который ей предстояло дать исчерпывающий ответ. Габриэлла молчала, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы никто из них в этой ситуации не посчитал себя виноватым или обиженным.