Сквозь тернии
Шрифт:
– Огласку. Мы покажем общественности, как шайка отморозков издевается над животными. А это многое изменит, уж поверь мне. По крайней мере, спровоцирует резонанс.
– Они сами же так и делают, – глухо произнёс Яська, пропуская мимо ушей «резонанс». – Снимают и выкладывают куда-то... Так Колька сказал.
– А ты думаешь, подобные сайты посещают нормальные люди?
Яська не нашёлся, что ответить.
– То-то и оно. А мы выложим, куда надо. И нас непременно услышат!
– Мы?
– Да, мы. Потому что одни вы ничего не сделаете. Вот, – и Тимка снова «вернулась» к воробьям, демонстрируя Яське свой миленький профиль с курносым
Яська опешил – вот они новые женщины, подрастающие на смену своим, да и чужим матерям!
Тимка внезапно вздрогнула и хлопнула себя ладошкой по лбу.
– Вот растяпа-то! Совсем ты меня заболтал, – а дома ждут уже наверняка! Всё, побежала! – Она беззаботно улыбнулась. – Только Кольке своему ничего пока не говори. Я сама! – Это уже на бегу, через плечо.
11.
Ночью снова снилась гадость.
Яська никак не может уснуть из-за того, что по карнизу за окном шарит облезлый кот. Хотя поначалу даже неясно, что это кот. Вроде как и на птицу смахивает... На сову или, там, филина.
Внезапно Яська понимает, что с той стороны окна притаилось то, что проще всего представить. Ему легче нафантазировать кота – так пусть это будет кот. Однако кот получается злобным и облезлым. Он ходит туда-сюда по карнизу, гадко скрипит, поглядывая на Яську через стекло угольками глаз.
Яська зовёт маму – а чего ещё делать, когда не можешь даже пальцем пошевелить от сковавшего сознание страха? Мама приходит и задёргивает шторки. Но остаётся узкая щель. Тёмная и, такое ощущение, бесконечная – совсем как «кротовая нора»! Яська силиться отмахнуться от навеянного воспоминаниями ужаса и, попутно, закрыть глаза. Однако не выходит ни того, ни другого – страх напирает, не смотря ни на что, а между ресницами словно воткнули по две спички, не позволяя векам сомкнуться. Самый настоящий ужастик, честное слово! Однако постановочными трюками и не пахнет. Пахнет болотом и мокрой шерстью.
Кот замер напротив щёлки и злобно подёргивает хвостом. Его зеленоватый взор при этом буквально разъедает сознание. Откуда не возьмись, приходит догадка: «Я знаю этого кота!» Кот и впрямь знакомый, как и его лицемерный взгляд. Живёт на лестничной клетке этажом выше – Яська сталкивался с ним тысячу раз, когда носил молоко тёте Поле, которую обездвижил вездесущий инсульт, – жуткое, нужно заметить, зрелище. Но сон не об этом.
Как правило, кот поджидал на последней ступеньке. Начинал сновать между ногами, тереться о брюки, при этом сыпля искрами статики и довольно урча. Клянчил. Тётя Поля звала кота Шельмой. Однажды Яська сказал, что Шельма – она вроде как женского рода... А кот, это ведь кот. Тётя Поля тут же оговорилась, что все коты шельмы, особенно те, что являются в последний раз. Они самые хитрющие, потому что уже не раз обманывали смерть.
Яська тогда ничего толком не понял, а тётя Поля не преминула напустить жути: мол, вообще нужно держаться от кошек подальше, а то ведь, чего доброго, вслед за собой в могилу свести могут – им-то всё равно, а вот для человека, это конец всего.
Яська поделился странным разговором с мамой, на что та лишь махнула рукой: поменьше слушай старческий маразм! Яська послушался: мама взрослая – ей виднее. Однако на душе всё равно остался неприятный осадок. Маразм не казался таким уж старческим. И не казался маразмом – как бы нелепо
Тогда не знал.
А Шельма, тем временем, таится с той стороны окна и смотрит на Яську зелёной бездной.
Яська говорит:
«Разве ты не знаешь, где твоё место?»
Шельма садится на задние лапы. Облизывается. Открывает неимоверно огромную пасть, усеянную множеством игл – именно игл, Яська может в этом поклясться! – и хрипит человеческим голосом:
«А разве ты не знаешь, где твоё?!»
Яська подскочил, будто ошпаренный! Отшвырнул простыни и одеяла, чуть было не скатился кубарем на пол. Всё же кое-как совладал с непослушными конечностями и забился в угол, зачем-то сомкнув в объятиях подушку. Поначалу он не мог толком сказать, что именно произошло. Однако минут через пять кошмар всплыл в голове, как огромные рифы на горизонте, и Яська понёсся на волнах встревоженных мыслей прямиком в пенящийся шквал, точно обречённый на скорую гибель парусник. Он нёсся в бездну, из которой не было обратного пути.
Яська долбанулся затылком о спинку кровати, отчего паника в голове ненадолго приутихла. Но не успел он толком собраться с мыслями, как ужас снова полез изо всех щелей, причём с удвоенной силой, так и норовя подчинить себе волю.
Яська поскорее отвернулся от тёмного окна. Перевернулся на бок, носом к стенке. Подпихнул под голову подушку. Скрючился в позе эмбриона, и постарался ни о чём не думать. Это оказалось просто. Страх пригвоздил к полу все мысли, оставив Яську один на один с очередным ночным кошмаром, что стремительно занимал всё окружающее пространство, в попытке завладеть и реальностью.
Яська снова уснул.
На этот раз Шельма сидел у него на руках и вкрадчиво мурлыкал, словно чему уча. Яська гладил кота против шерсти, на что тот никак не реагировал. За окном светили огромные звёзды, размером с консервную банку, а может и больше. На мгновение они по очереди затухали, после чего вспыхивали с новой силой, будто протёртые невидимой тряпкой плафоны.
Яська знал, что между ними что-то плавает.
Именно оно и приглушало далёкий свет, заслоняя источник излучения. Хотя свет и не был таким уж далёким, а значит, не было далёким и то, что плавало. Эти звёзды не походили на те, что мы привыкли видеть на ночном небосводе известного нам мира. Нет, они были совершенно иные: близкие и вполне доступные. Казалось, до них можно просто дотянуться рукой и даже потрогать наэлектризованную поверхность.
Яська попытался, но не смог оторваться от своего занятия.
Шельма заскрипел громче. Яська понял, что шерсть мокрая и вязкая, словно кота вываляли в болотной жиже или в мазуте, а ещё... Ещё шерсть пахла псиной, хотя это и не поддавалось никакому объяснению.
Яська глянул в окно. Шторок больше не было, а на той стороне, под мерцающими звёздами, откинув прочь простыни и одеяла, в кроватке скрючился спящий мальчик, так похожий на него самого. Яська знал, что так спать нельзя – в смысле, без одеяла. Более того, в курсе этого неписаного правила были все мальчишки его возраста. И дело было даже не в опасности замёрзнуть и простудиться. Нет, дело было кое в чём ещё... В тех, что приходят за полночь. Приходят, чтобы напугать. Для этого им необходимо знать твой страх. Потому они и лезут в голову.