Сквозь тернии

Юрин Александр

– А где Его логово? – спросила Светлана, содрогаясь от страха.

Колька поник.

– Он на корабле? – Аверин выжидательно глянул на друга. – Колька, Он тут, с нами?

– Нет. Он глубоко. Под дном.

– И как же Он выходит наружу сквозь лёд?

Колька вытер нос тыльной стороной руки.

– Он же бог. Или ты всё ещё сомневаешься в его возможностях? Он может просчитать твою жизнь наперёд, зная, на каком перекрёстке ты захочешь перейти через улицу или какой кошмар снился тебя шестнадцатого марта две тысячи восьмого года... Хм... – Колька улыбнулся. – Похоже на конструктор, который ты можешь собрать по

памяти, не пользуясь инструкцией, по той простой причине, что знаешь о нём всё.

Аверин молчал. Потом резко глянул на Светлану.

– Я знаю, что нужно делать.

– Что? – в один голос спросили Колька и Светлана.

Аверин медлил. Потом всё же сказал:

– Нужно вывести корабль из строя.

– С ума сошёл?! – Колькины глаза чуть было не вывалились из орбит. – Думай, чего несёшь! Если его взорвать, Тьма тут же распространиться повсюду! Или ты не видел семена? Они пострашнее водородной бомбы! Миллиона водородных бомб! Ты даже представить себе не можешь, на что способна Мать-Тьма.

Аверин терпеливо выслушал пламенный «спич» друга. А когда тот умолк, чтобы набрать в лёгкие очередную порцию воздуха, заявил:

– Да, я понятия не имею, на что похожа вечная ночь, но я и думать не думал взрывать этот чёртов корабль.

Колька уже собирался зарядить вторую серию, однако так и остался стоять с открытым ртом.

Светлана нервно хихикнула.

– Я вижу, ты разбираешься в их технологиях, – начал Аверин издалека. – Этим нужно воспользоваться. Проникнем в кабину и устроим неисправность, которая не позволит кораблю «плыть». Тогда потребность в Светлане исчезнет. Понимаешь?

Колька глупо кивнул. Потом мотнул головой.

– Нет. Не выйдет. Он знает про это и наверняка уже опередил нас.

Аверин схватил Кольку за плечи.

– Больше ничего не остаётся. Да даже если Он и знает о том, что мы только что придумали, это ещё не значит, что нужно вот просто так взять и сложить руки. Нужно бороться до последнего! Иначе неминучий проигрыш, – Аверин и не заметил, как с каждым новым словом, всё сильнее встряхивает Кольку за плечи.

Колька клацнул зубами, и Аверин замер.

– Ладно, так и быть, – согласился друг, опасливо отходя от Аверина. – Только я не так уж хорошо во всём этом разбираюсь.

– Ты замечательно во всём разбираешься, – сказал Аверин, пропуская недовольно бурчащего Кольку к платформе.

На той стороне их уже ждали.

Титов развернулся в висящем над полом кресле и мрачно улыбнулся.

– Что-то вы припозднились. Сомнения?

Аверин вытер со лба испарину. Огляделся. Очередная зала со сфероидальным потолком, только на сей раз без решёток. Вдоль стен стоят стеллажи без кнопок, мониторов и сигнальных ламп. Поверхность сродни глянцевой основе современных электрических плит для приготовления еды. Через равные промежутки у стеллажей, ни на что не опираясь, висят обтекаемые кресла. Точно такие, на каком восседал Титов. Пространство за его спиной занимала огромная панель – во всю стену, – выполненная из странного материала, отдалённо напоминающего фасеточные глаза насекомых. В центре залы – традиционная платформа, над которой, в ожидании, нависла сфера.

– Я же говорил... – Колька попятился. Споткнулся о край платформы и чуть было не сел. Светлана его подхватила.

Аверин посмотрел в глаза Титову. Ответом явилась бездна.

–

Думали уже, не дождёмся, – сказал Запертый голосом отъявленного киношного злодея. – Сомнения – залог проигрыша. Именно поэтому Мы от них отказались.

– Не дождёмся? – переспросил Аверин, поворачиваясь к Кольке. – Я думал, он один...

Колька, ничего не понимая, пожал плечами.

– Один.

– Уже нет, – Титов развернулся в своём кресле к стеллажу. Провёл над зеркальной поверхностью рукой с перекрещёнными пальцами. – Если где-то что-то убыло, соответственно, где-то что-то должно прибыть. По другому – никак.

Панель на стене дрогнула. Сферические ячейки окрасились в белый цвет. Потом крутанулись в разные стороны и снова сделались чёрными. Аверин почувствовал, как у него сдавило грудь. А ячейки зловеще мерцали, при этом увеличиваясь в размерах. Затем лопнули, погрузив взгляд Аверина в ледяную бездну, на фоне которой раскачивалась неспешная тень.

Колька в ужасе округлил глаза.

– Молох... – шептали его посиневшие губы. – Он пришёл за нами.

Аверин присмотрелся. Действительно, тень напоминала обитателя глубин. Стражника. Продолговатое тело, плавники, хвост. Но нет, что-то определённо было не так.

Сомнения развеяла Светлана:

– Это не молох.

Это действительно был не молох.

ЗЕМЛЯ. США. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛЛУМБИЯ. ШТАБ-КВАРТИРА «НАСА».

Гарвер обеспокоенно глянул на поникшего техника. Скользнул пальцами к подбородку. Вовремя опомнился и взял себя в руки – не хватало ещё проявлять эмоции перед сотрудниками. Но всё происходящее только лишний раз свидетельствовало о том, насколько примитивен человек. Насколько он несовершенен в своём совершенстве. Насколько недальновиден. За тенью чувств не всегда получается познать истину: то и дело натыкаешься на опостылевшую правду. А последняя, сродни забвению: существует с той лишь целью, чтобы затмевать сознания рядовых индивидов. Дабы превращать их в довольных жизнью субъектов. В «слепцов». А как быть иначе? Ведь если та самая истина выльется на общественный суд, тогда и впрямь можно брать пистолет и выносить собственные мозги. Пытаться успокоить восставшие массы – бессмысленно. Бежать – некуда. Просить помощи, – элементарно, не у кого. А тут ещё это...

Гарвер выдохнул. Взял со стола отчёт и принялся бегать взглядом по строчкам.

– Как долго регистрировался сигнал?

– Ровно семьдесят две секунды, сэр, – отчеканил техник, вытягиваясь по стойке «смирно».

– Понятно... Система Юпитера?

– Да. Странно, но сигнал не был ни на что ориентирован, сэр.

– Через какой промежуток времени вы попытались взять пеленг?

Техник задумался.

– Минута, может быть две. Там ничего нет – пусто.

Гарвер отложил листы. Сказал, обращаясь к стенам:

– Это спутник.

– Что?.. Простите, сэр...

Гарвер посмотрел в глаза технику.

– Ориентиром был один из спутников Юпитера.

– Европа? – озадаченно спросил техник.

– Чёртовы русские, – Гарвер взял со стола карандаш и принялся вертеть в руках. – Я так и знал, что это безумие выльется в поистине небывалый ужас.

– Какое безумие, сэр? – Техник смотрел огромными глазами – как ребёнок, задавший очередной вопрос «почему».

Гарвер откинул карандаш и обхватил голову руками.