Сквозь тьму
Шрифт:
И, когда другой зверь был ранен, левиафан Корнелу снова укусил его. На этот раз животное альгарвейца не смогло убежать. Хлынула кровь, и вода потемнела. Все мысли о битве забыты, другой левиафан отступил. Корнелу преследовал и откусил еще один кусок от его бока и один от хвостовой двуустки. Любого из этих укусов - не говоря уже о первом - было бы достаточно, чтобы проглотить половину человека, а может быть, и всего человека.
Корнелу не хотел бы быть альгарвейцем на борту этого раненого левиафана. Этому парню было бы чертовски трудно заставить животное обратить внимание на него, а не на его собственные мучения. А льющаяся
Как прошла остальная часть боя, более масштабного боя? Корнелю понадобилось некоторое время, чтобы выяснить. Победа сделала его левиафана почти таким же трудноуправляемым, как поражение альгарвейца. Эфориэль вела бы себя лучше; Офицер сибийского флота был уверен в этом так же, как в своем собственном имени. Но Эфориэль была мертва, исчезла. Он должен был сделать все, что в его силах, с этим менее отзывчивым зверем.
Наконец, он заставил левиафана встать на дыбы в воде, приподняв его, чтобы он мог видеть дальше. Несколько лагоанских драконов все еще были в воздухе; большинство действительно улетело обратно к драконьим фермам, с которых они вылетели. Но альгарвейские драконы, пролетая близко к завоеванным островам, продолжали нападать на лагосские военные корабли, которые пришли, чтобы совершить набег на Сибиу. Еще пара лагоанских кораблей уже потеряли лей-линейную энергию и беспомощно дрейфовали в воде. Вскоре либо драконы, либо левиафаны потопят их.
Альгарвейцы тоже выводили все больше и больше кораблей из Лелюхарбора. Их было меньше в битве, чем лагоанцев, но достаточно, чтобы быть опасными, особенно с таким количеством драконов над головой. Корнелу слышал, что лагоанцы строили корабли, на которых могли летать драконы и с которых могли сражаться крупные чешуйчатые звери. Это показалось ему хорошей идеей, хотя он и не знал, правда ли это. Если это и было так, то ни один из этих кораблей не заходил в Сибиу.
Он нахмурился. Все больше и больше это походило на проигранную битву.Едва эта мысль пришла ему в голову, как пара лагоанских кораблей подняла красный вымпел, означавший отступление. Все лагоанские суда флотилии отвернули от Сигишоары. “Будь вы прокляты за трусость!” - Воскликнул Корнелу. Сибиу не был королевством лагоанцев. Почему они должны упорно бороться за это?
И у него тоже не было выбора, кроме как отвернуться от своих родных островов. Его соленые слезы смешались с соленым морем. Он задавался вопросом, почему. Жизнь, которую он вел в Тырговиште, принесла больше ран, чем альгарвейский левиафан. Даже если бы война закончилась мгновенно, ему не к чему было возвращаться домой.
Но он все еще горевал. “Это мое королевство, будь они прокляты”, - сказал он, как для того, чтобы услышать звуки своего родного языка, отличающегося как от алгарвейского, так и от лагоанского, так и по любой другой причине.
Когда он привел своего левиафана обратно в Сетубал, он нашел лагоанских моряков, которые вернулись до него, празднующими, как будто они одержали великую победу.Он хотел убить их всех. Вместо этого он нашел бутылку сливовицы, которая никому не принесла пользы, отнес ее обратно в казарму, отведенную для сибирских ссыльных, и напился до бесчувствия.
“Ветчина”, - благоговейно произнес Фернао. “Бифштекс. Баранина. Эндивий. Лук”. Тоска наполнила его вздох.
“Не
“У меня разрывается живот”. Фернао сел на плоский камень. Маг первого ранга с отвращением уставился - да, это правильное слово, подумал он, - на обугленный кусок верблюжатины и половинку жареной куропатки на своей оловянной тарелке.Верблюд был бы жирным и вкусным; куропатка была бы на вкус такой, как если бы Фернао ел сосновые иголки, которые были любимой пищей птицы и придавали ее мясу свой вкус.
Другие жители Лагоаны, разбросанные по унылому ландшафту австралоконтинента, сами выглядели уныло. У Аффонсо на тарелке был ужин, столь же неаппетитный, как у Фернао. Он сказал: “Хуже всего то, что могло быть и хуже. У нас может вообще ничего не быть из еды”.
“Я знаю”. Фернао использовал свой поясной нож, чтобы отрезать кусок мяса верблюдицы. Он наколол его и поднес ко рту. “Те несколько дней, когда к нам не поступало никаких поставок, были очень плохими. К счастью, этот новый клан Людей Льда любит нас больше, чем предыдущий”. Он прожевал, поморщился, проглотил. “Или, может быть, просто этот клан ненавидит янинцев больше, чем другой”.
“Возможно”, - сказал Аффонсо. Маг второго ранга осторожно взглянул на небо. “Что я ненавижу, так это альгарвейских драконов над головой в любое время дня и ночи”.
“Да, даже если они не доставляли столько хлопот с тех пор, как мы разгромили их ферму”, - сказал Фернао. “Однако, пока у нас не будет больше своих, они будут продолжать обстреливать нас с воздуха”.
“Где мы собираемся их взять?” Спросил Аффонсо.
“Если бы я мог вызвать их, я бы это сделал”, - ответил Фернао. “Но я не могу.В этой несчастной стране, кто знает, чего стоила бы любая моя причудливая магия?”
“Ты мог бы поговорить с шаманом Людей льда”. Аффонсо рассмеялся, показывая, что он пошутил.
Даже если бы это было так, он не позабавил Фернао. “Я мог бы делать все, что угодно, что отняло бы мое время, но я не буду”, - отрезал он. Затем он почесал свою медно-рыжую бороду, которая была по меньшей мере такой же неряшливой, как у Аффонсо.
“Все в порядке”. Другой маг примирительно развел руками. “Все в порядке”.
Фернао откусил смолистый кусочек куропатки. Он подумал о хозяине каравана Доэге, чьим фетишем была куропатка. Фернао съел одного, как только вырвался из лап Доэга, чтобы показать, что он думает о путешествии с человеком из Народа Льда. Каждый раз, когда он съедал еще одного, он мстил все больше.
Он бросил кости у камня. Над ними роились муравьи. Как и все остальное на австралийском континенте, они пытались втиснуть год жизни в то скудное время, которое им давали весна и лето.
Прислонившись спиной к скале, Фернао снова посмотрел в небо.Солнце было за северным горизонтом, но не очень далеко внизу; небо там сияло белизной и яркостью. Лишь несколько самых ярких звезд сияли в более глубоких сумерках вблизи зенита. Фернао прищурил глаза (они уже были узкими, потому что в нем было немного крови куусамана), пытаясь разглядеть больше. Он был уверен, что мог бы прочитать сводку новостей, если бы только у него была сводка новостей для чтения.