Сквозь тусклое стекло
Шрифт:
— Скажите, Савелий Георгиевич, а ювелир присутствовал на презентации отеля?
— Не знаю. Печерников человек не светский, его тусовки не интересуют. Я никогда не видел его на похожих мероприятиях. К тому же у него больные ноги.
— Как же он будет получать кайф от выставленного на всеобщее обозрение шедевра? С ваших слов?
— Завтра о бриллиантах будет говорить вся Москва.
— А если бриллианты украл ювелир? — предположил Скуратов, без разрешения хозяина подливая себе коньяк.
— С какой целью? — удивился
— Вы же ему заплатите пять миллионов? Деньги немалые.
— Вряд ли деньги играют для него решающую роль. Он не похож на гангстера. Лишиться имени — значит живым лечь в гроб. Ювелир — профессия ювелирная. В их кругах имя имеет большее значение, чем сама работа. Кто такой Фаберже, знают все, но далеко не каждый видел работы его мастерской. Перед вами будет лежать обычное колечко, грош ему цена, а клеймо Фаберже делает его народным достоянием. Сейчас имя Печерникова резко идет в гору. Незначительная тень на его имени скинет ювелира в пропасть раз и навсегда. Престиж деньгами не оценивается. Да и сумма не та, ради которой стоит рисковать.
— Он знает о случившемся? — спросил Кулешов.
— Я буду молчать до утра. Все еще надеюсь на вас. Хочу повториться. Чистая кража бессмысленна. Гарнитур продать невозможно. Бриллианты тоже. Они имеют особую огранку и описание, а также происхождение. Бриллианты не якутские. Их собирал шейх, они официально завезены в Россию по декларации, с сотней фотографий. Все до единого зарегистрированы. Двести штук по пять карат. Средняя рыночная цена — пять тысяч долларов за карат. Пять миллионов — это цена бриллиантов, но обычных, а не отборных, из которых сделан гарнитур. Мы не говорим о работе, дизайне, эксклюзиве. Умножьте на три, а то и больше. Окончательная цена не определена. Я не знаю, сколько шейх заплатил или заплатит ювелиру за работу. Он трудился над гарнитуром больше года.
В комнату вошел медэксперт:
— Кровь я взял. Отравление налицо. Я сделал что мог. С ней можно поговорить. Не долго.
— Вы позволите? — спросил полковник. — Несколько вопросов наедине. Три-пять минут.
Банкир кивнул. Кулешов быстро прошел в спальню хозяйки.
Женщина лежала на огромной кровати с черным атласным бельем, хорошо подчеркивающим ее белую бархатистую кожу. Ее взгляд ничего не выражал, был холоден, как у лягушки.
— Еще раз здравствуйте. Я на минутку. Надо помочь вашему мужу выбраться из этой неприятности.
— Извините, я плохо соображаю.
— Пара простых вопросов. Кто вам подарил золотую фляжку? При вашем муже я не стал бы задавать этого вопроса.
— Мне ее никто не дарил, я купила ее в бутике «Олимп» весной. Кажется, в мае. Какая-то женщина разглядывала ее у прилавка. Я загорелась. Их оказалось всего две, так что купила и я, и она. Магазин остался доволен, они и за год столько не зарабатывают.
Полковник достал из кармана фляжку, показал гравировку, сделанную на задней стороне:
— Похоже на подарок.
Девушка покачала головой:
— Это не моя. Такая же, но не моя. На моей не было надписи. Я бы такую не принесла в дом, муж ревнив и любит копаться в моих вещах.
— Оттого и виски прячете в обувной коробке?
— Разумеется. Найдите мою фляжку.
— Постараемся. Мы с этой уже сняли отпечатки, остается их сравнить. Уже шаг вперед.
— Сравнить с чем? Или с чьими?
— Использованные бокалы от шампанского не успели вымыть, мы помешали. Зайдя в туалет, вы положили сумочку у раковины перед зеркалом?
— Возможно. Доставала помаду.
— Возле вас кто-то стоял?
— Было оживленно. Не помню.
— Вы сразу нашли кабинку или какие-то были заняты?
— Я не дергала за ручки, пошла в ту, где дверка была приоткрытой. Дальше вы знаете.
— А теперь по секрету. Откуда вы знаете Вадима?
— Заезжала как-то в банк к мужу. Ловила такси — в этот день я ездила по городу без машины. Меня окликнул охранник и предложил подвезти до дома, он знал, кто я. По пути познакомились, но больше я его не видела до сегодняшнего дня.
— Вы знали, что вам придется надеть сегодня?
— Нет. Но гарнитур этот я видела в каталоге полгода назад. Подруга показывала. Называла его сенсацией века.
— И вы знали владельца?
— Нет. Имен в каталогах не пишут. «Око света» — такая была подпись под фотографией.
— Где можно найти этот каталог?
— Их привозят из-за границы. Я не видела обложку, названия не знаю.
— А к подруге как он попал?
— Не знаю. Мы сидели на сушке в салоне красоты, она листала журнал. Она мне даже не подруга. Встречаемся иногда в парикмахерской. Помню, что зовут ее Анной, как и меня.
— На фляжке тоже выгравировано имя Анны.
— Не вижу связи. В магазине фляжку покупала немолодая женщина. Лет сорока пяти, полноватая, а эта — моя ровесница или на год старше.
— Вы видели на вечере Юлию Баскакову?
— Видела. Мы общаемся только на вечеринках, в кругу мужей. Муж покупал картины у Баскакова для банка. Они там так и висят. Но я в живописи ничего не понимаю, как и в алмазах, впрочем.
— Извините за беспокойство. Отдыхайте.
— Значит, вы ничего не нашли?
— Ищем. Я оптимист. Вопрос времени.
— Муж с ума сойдет. Мне стыдно, я не хотела ему навредить.
— Да, деньги нешуточные.
— Его позор пугает. Для банкира потерять доверие — страшнее всего. Сегодня он потерял бриллианты, а завтра ему не доверят деньги.
— Мы понимаем ситуацию. Спокойной ночи.
Задерживаться у банкира сыщики не стали. Информации много, а продвижения никакого, следствие стояло на мертвой точке, словно корабль, прикованный к месту якорем.
Внизу у подъезда их поджидал майор Панкратов.