Сквозь века

Райль Регина

– В голове не укладывается.

– Мне любопытно, а если мы ещё раз поцелуемся, это произойдёт снова?
– София прильнула к парню и хитро сощурилась.

– Надо попробовать ещё, - улыбнулся Константин.

Он снова поцеловал её, но на этот раз никакие образы их не захлестнули, только нежная и приятная расслабленность.

– Не сработало, - разочарованно протянула девушка.

– Ещё как сработало, - отозвался Костя и крепко её обнял.
– Не хочется отпускать тебя.

– А мне не хочется уезжать, - сказала она.

И они простояли так, пока не начало темнеть.

* * *

Рабочий

день был в разгаре - София с головой ушла в отчёты. Дело спорилось, уверенность в себе не отпускала радостную улыбку с лица. Девушка чувствовала себя полной сил и энергии, потому что была влюблена. Вспоминала Константина, его лучистые глаза, целомудренные прикосновения, нежные губы, и грудь наполнялась восторгом.

Когда они украдкой встречались в коридорах, то незаметно для всех соприкасались ладонями. У обоих заметно повысилось настроение и работоспособность, они уже меньше обращали внимания на нападки коллег, не реагировали так болезненно, как раньше.

Друзья первыми заметили перемену:

– Кость, если к тебе лампочку прикрутить, она загорится, - говорил Кирилл.

– А глазки-то, глазки-то - масляные, - щурилась Лиза.

Домой они ездили вместе на байке Софии, и подолгу болтали, сидя в парке. Казалось, дай им волю, они проговорят всю ночь напролёт. Притяжение росло с каждым днем, но пара пока ограничивались поцелуями. Константин не давал волю рукам, не трогал в непотребных местах. Он относился к ней с уважением, как к декоративному цветку, о котором нужно заботиться, поливать, шептать ласковые слова на лепестки. Девушке это нравилось. Всё шло своим чередом, некуда было спешить, они наслаждались временем, проведённым вместе.

Костя отложил ручку и выглянул в окно.

Многочисленные здания вспарывали бескрайнюю синеву, цеплялись за пушистые, как пуховые подушки, облака. Все разной формы. Одно походило на дракона: распахнутый рот, перепончатое крыло, когтистые лапы, другое - на миниатюрный фрегат.

София тоже это видела и поражалась причудливым формам. И дракон, и фрегат, и лошадь с развевающейся гривой, и птица, горделиво поднимающая крылья. Но вдоволь полюбоваться облаками не удалось - грудь болезненно кольнуло. Она сморщилась.

«Опять сердце! Уже который день ноет. На погоду что ли реагирует? А она стала такая аномальная - снег растаял в апреле и вот днем жара под тридцать, а ночью - минус».

В этот самый момент Константин жаловался Кириллу на боль в голове и глазах.

– Вроде высыпаюсь, и чувствую себя хорошо, но уже несколько дней покоя нет.

– К дождю, может, у меня дедок такой же - чуть голова заболит, значит, ливанёт. Ходячий барометр.

– Рано же я постарел, если стал метеозависимым, - усмехнулся парень.

Рутина продолжилась: телефонные звонки, щелканье мыши, аромат кофе, запах сигарет с лестницы, писк лифта, зажеванная бумага в принтере...

Внезапный раскат грома заставил всех вздрогнуть. В открытые окна пахнуло свежестью и надвигающимся дождем. Узорчатая вязь молний расчертила небо, стремительно покрывшееся свинцовыми тучами. Хлынул дождь.

Костя кинулся закрывать окно, и капли обиженно забарабанили в стекло, требуя, чтобы их впустили.

Очередной раскат грома, и ливень перешёл в град.

– Я же говорил - к дождю!
– сказал Кирилл.
– Поздравляю, ты ходячий барометр!

– Ладно, хоть не дед, - усмехнулся тот.
– Надо же, только что солнце светило. Ты глянь, как красиво: настоящее буйство природы, необузданная страсть, ярость!

Друг пожал плечами. А Константин продолжил восхищаться струями воды, низвергающимися с неба, бесконечными потоками, безутешными небесными слезами.

Как вдруг почувствовал непонятную тяжесть в груди и подступающую тревогу. В голове зашумело, в горле образовался ком. Не говоря ни слова, он поспешил из кабинета. Ему в объятья почти упала София.

– Костя!
– воскликнула она.

– Я как раз собирался к тебе, - он обнял её.

Девушка теснее прижалась к нему. Сердце у неё билось часто, как у зверя в ловушке, казалось, сейчас вырвется наружу. Парень заволновался:

– Ты чего такая? Грозы испугалась?

– Нет, - качнула головой девушка.
– Сама не знаю. Но так страшно, будто что-то кошмарное приближается.

– Я чувствую тоже самое, но не так сильно, - он погладил её по волосам.

– Ты думаешь о том же, о чем и я?
– она осторожно заглянула ему в глаза.

– Да. Это не наш страх, это их воспоминания. Нужно что-то с этим делать, это начинает мешать, - посерьезнел Константин и крепче обнял девушку.

Гроза постепенно стихала, и София успокоилась.

Глава 8

– Вот мы и на месте, - Лиззи захлопала в ладоши от предвкушения.
– Как положено - чуть-чуть опоздали.

Герр Лейман подал девушкам руки, и они вместе направились в дом. Сверху слышались мелодичные переливы скрипок. Хозяин и хозяйка встречали их у подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Уже не молодые, поэтому их наряды отличались старомодностью. В расстегнутых полах тёмно-зелёного бархатного аби[1] виднелась веста[2]. Спереди у талии кюлоты[3] украшались цепочками и брелоками, имитирующими карманные часы. Белоснежное кружевное жабо заливало грудь. Пышная юбка хозяйки пристёгивалась пуговицами к жёсткому корсету. Узкий лиф платья стягивал талию, оборки украшали вырез «каре», а страусиные и павлиньи перья - высокую причёску.

– Рады вас видеть, герр Лейман, - поклонился хозяин.
– Фрейлейн Стелла, фрейлейн Элизабет, вы очаровательны, как всегда, - он поцеловал протянутые руки.

Девушки сделали реверансы.

– Благодарю, герр Хауфман, - сказала Стелла.

– Поднимайтесь, - радушно улыбнулась хозяйка.
– Полонез вот-вот начнётся.

Лиззи ахнула, подхватила подругу и устремилась вверх по лестнице.

Едва они переступили порог, их охватил блеск и помпезность пышно оформленного бального зала: золочёная лепнина стен и потолка, французский камин белого мрамора, хрустальные люстры и светильники, паркет из ценных пород дерева, огромные зеркала. На окнах - красные бархатные шторы, расшитые золотом. В одном углу разместились музыканты, в другом - стол с яствами. Гости общались и угощались.