Слабая женщина, склонная к меланхолии

Волчок Ирина

— Все, отбой! — скомандовала Ася. — Больной, ложитесь немедленно, не нарушайте больничный режим.

Гонсалес с готовностью вытянулся на диване и с удовольствием отметил:

— По диагонали действительно вмещаюсь. Удобно. Спасибо, командир.

— Господин майор, а вы на новой кровати помещаетесь? — заботливо поинтересовалась Ася.

— Да я пока спать не собирался, — нерешительно сказал Тугарин.

— Да это как хотите, — согласилась Ася. — Я же не об этом спрашиваю. Я о том спрашиваю, подходит вам размер или нет…

Тугарин вздохнул, улегся, вытянулся и обреченно пробормотал:

— Подходит…

Я маленький… Только все равно через пару часов всех обходить…

— Я разбужу, — пообещала Ася. — Я здесь посижу, покараулю, пока вы спите. Так что закрываете глаза — и засыпайте. И спите до тех пор, пока я вас не разбужу. Вы будете спать крепко-крепко и видеть хорошие сны, и отдохнете как следует, и проснетесь бодрым и сильным…

Она замолчала и прислушалась к дыханию Тугарина. Похоже, не притворяется. Правда спит.

— Он что, правда спит? — недоверчиво спросил Гонсалес. — Командир, как ты это делаешь? Гипноз, что ли?

— Какие глупости! — возмутилась Ася шепотом. — Человек просто устал как собака, вот организм и не выдержал напряжения… Вам бы тоже поспать надо…

— Ой, нет, ты меня не усыпляй! — Гонсалес даже испугался. — Я днем спал… Да и вообще я здесь хорошо высыпаюсь. Ты правда здесь посидишь? Давай поговорим, а? Или ты тоже спать хочешь?

— Ладно, поговорим, — согласилась Ася. — А о чем?

— Не знаю…

Гонсалес замолчал, глядя в потолок зеленым правым глазом. Тоскливым. Ася выключила свет, прошла к креслу, долго устраивалась в нем, стараясь не очень шуршать своим хирургическим костюмом, наконец нашла удобную позу, замерла неподвижно — и только тогда Гонсалес продолжил:

— Не знаю я, о чем с женщинами можно разговаривать. Забыл. Вот, например, тебе о чем говорить интересно?

— Мне говорить неинтересно, мне интересно слушать. О чем угодно. Обо всем.

— Тогда я тебе обо всем рассказывать буду, — помолчав, сказал Гонсалес. — Ты хороший человечек, тебе можно. А то я все время боюсь, просто сил уже никаких… Ты ведь меня за это не запрезираешь?

— Я тоже все время боюсь, — шепотом призналась Ася. — Это потому, что ничего не понимаю. А вы что-нибудь понимаете?

— И я ничего не понимаю… — Гонсалес повздыхал, поворочался и неожиданно предложил: — Командир, ты лучше вопросы мне задавай. А то я даже не знаю, с чего начать.

— Ладно, буду задавать, — согласилась Ася. — Как зовут вашу маму?

Глава 7

Ася ожидала, что свободные дни накануне ее последнего перед отпуском дежурства будут переполнены суетой и посторонними заботами. И даже — неприятностями. И уж как минимум — выяснением отношений с Тутариным. Он-то к ней — с полным доверием, можно сказать — во все детали посвятил… Ну если и не во все, то кое-что все-таки рассказал. В помощники зачислил. А она, вместо того чтобы оправдывать его высокое доверие, фактически отстранила его от командования. И более того — на время вывела из строя. Правда, на совсем короткое время. В шесть утра он проснулся сам. Поняв, что проспал всю ночь, впал в недолгое недоумение. Почти сразу вспомнил, как она его усыпляла, но почему-то не рассердился. Выслушал ее краткий отчет о проделанной работе: посты в течение ночи регулярно проверялись дежурным персоналом отделения, трижды поились крепким кофе, один раз кормились бутербродами. В отделение

никто не входил, из отделения никто не выходил. И экстренных не привозили. И не звонил никто. И вообще не дежурство было, а сон в летнюю ночь… Тугарин покивал, поговорил минутку с кем-то по сотовому, спросил о чем-то обоих автоматчиков, а потом заявил, что тоже бутерброд хочет. Или хоть чего-нибудь. Только кофе не хочет, потому что выспался хорошо, на трое суток вперед…

И даже Асино заявление о том, что днем в отделение придет Гонсалес-старший, не вызвало у Тугарина видимого протеста. Или хотя бы удивления. Выслушал, опять покивал, флегматично сказал:

— Это ж ваше отделение. Я тут не командую. Мало ли кто сюда ходит… Может, у него глаз заболел. Только вот карантин… Светлана Алексеевна разрешит?

Узнав, что следующее Асино дежурство только в пятницу, расстроился:

— А как же тут без вас?… То есть — как мы без вас?… Ведь кто-то должен за порядком следить. А вдруг случится что-то?

— Оставляю вас своим заместителем, — важно сказала Ася. — Надеюсь, что вы справитесь. Если возникнут трудности, обращайтесь к Светлане Алексеевне. Она способна решить практически любую проблему.

— Да я уже понял, — с неудовольствием ответил Тугарин. — Она способна… Чего и боюсь.

Светка, явившаяся на работу почти на час раньше, уже успела наорать на него за то, что спал одетым прямо поверх одеяла, а на Гонсалеса — за то, что опять босиком ходит. То есть лежит… В общем — живет. Это вам не овощной магазин!..

Алексеев тоже пришел на час раньше начала своей смены, печально пошатался по безлюдному отделению, от безысходности пообщался с лежачими старушками — главным образом про сон и аппетит. М-да… Прицепился было к Гонсалесу, но тут пришел Плотников, сказал, что сам больному перевязку будет делать. Алексеев завистливо повздыхал и стал цепляться к Тугарину — глаза, мол, не беспокоят? Тугарина глаза сегодня не беспокоили, и Алексеев пошел цепляться к автоматчикам. Тех глаза наверняка беспокоили после бессонной ночи, но к восьми их сменили новые, а новые смотрели на Алексеева ясными, выспавшимися глазами и на его вопросы честно отвечали: «Никак нет».

Ася все придумывала, как еще раз устроить Гонсалесу разговор с матерью, но никак не могла улучить момент, чтобы незаметно сунуть ему телефон, — Тугарин не отходил от нее ни на секунду. Переодеваясь перед уходом, она попросила Светку организовать звонок. Светка удивилась:

— А что за проблема? Сделаем. Чего ты раньше не сказала-то? Только ты мне на счет прямо сразу положи чего-нибудь, а то я карточку забыла, а у меня там копейки остались, минут на десять… Не беспокойся, будет наш больной с мамой трепаться, пока обоим не надоест. Тоже мне, проблема! Что за привычка — из всего проблему сочинять?

Выйдя из своего кабинетика вслед за Асей, Светка увидела Тугарина, который нетерпеливо топтался в коридоре, и тут же устроила ему допрос:

— Ты чего здесь делаешь? Ты почему не на боевом посту? Ты с кем больного оставил? С бабой Женей?… А, ну ладно, живи пока… Можешь проводить Асю Палну до выхода. Заодно и драндулет ее из подсобки выкатишь. Железка тяжелая, а она слабая женщина. А ты мальчик здоровенький, не надорвешься. Иди. До свиданья, Ася Пална, счастливого пути.

— До свидания, Светлана Алексеевна, спокойного дежурства…