Слабости сильной женщины
Шрифт:
Он пришел – а она осталась такой же, какой была сегодня на площадке в Лужниках… Костя не был в этом виноват, никто не был в этом виноват, но это было так, и Лере хотелось плакать от отчаяния.
Ее больше не спасал ни дом, ни муж – она менялась и начинала понимать, что эти перемены необратимы.
– Знаешь, я сегодня целый день думал, Лерочка, – сказал Костя. – Наверное, я должен помогать тебе хотя бы отвозить туда сумку… – Он смотрел на нее смущенно и вопросительно, ожидая ответа. Но Лера молчала, и Косте пришлось продолжить: – Я долго думал об этом, поверь мне…
В Костиных глазах появилось настоящее отчаяние, и Лере стало его жаль.
– Ну что ты, Котя? – Она погладила его по руке. – Перестань, прошу тебя. Как будто я гири таскаю в этой сумке. Это же белье, оно легкое, и я его сама прекрасно донесу.
– Не в том дело… Просто я понимаю: ты взяла на себя все заботы, а я не только ничем тебе не помогаю, но и знаю, что не найду в себе мужества включиться в этот процесс…
– Костенька, – улыбнулась Лера, – но кто тебе сказал, что ты должен в это включаться? Там и мужчин почти нет, на этом рынке, – так уж получается…
– Но ведь тебе, я думаю, психологически должно быть тяжело… – начал он.
– Что? – быстро спросила Лера. – Как ты думаешь, что мне должно быть психологически тяжело?
– Например, отрываться от любимого дела, от диссертации, и вообще… Это довольно странное амплуа для такой женщины, как ты.
– Амплуа… – тихо проговорила Лера. – И диссертация… Нет, Костенька, мне не это тяжело.
– А что же? – На лице его было недоумение.
– Я сама не могу объяснить… – все так же медленно произнесла Лера. – Столкновение с жизнью? Не знаю…
Она действительно не могла объяснить мужу, что происходит сейчас в ее душе. И это было так неожиданно, так ново! Прежде не было в ее жизни ничего, что она не могла бы объяснить Косте – все было так ясно и просто…
И вдруг Лера поняла: да ведь он и не ждал от нее никаких объяснений! Он любил ее, он любит, в этом нет сомнений. Но что ему за дело и до наползающих друг на друга льдин, и вообще – до любых необъяснимых дуновений?
– Но ты не подумай, Лерочка, – снова заговорил Костя. – Я уверен, то, чем я сейчас занимаюсь, даст результат в самом скором времени. В том числе и материальный результат! У нас очень перспективная тема, над ней бьются ведущие мировые научные коллективы. Ведь будет же это когда-нибудь соответственно оплачиваться?
– Зачем ты меня уговариваешь, Костя? – поморщилась Лера. – Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю? Или что я считаю, будто все теперь должны торговать на рынке? Да если даже и не будешь ты получать за своих улиток столько, сколько торговки за «недельки» получают, разве в этом дело?
Лера видела, что Костя обрадовался ее словам. Обрадовался – и успокоился…
– Ты удивительная жена, Лерочка! – воскликнул он. – Тонкая, понимающая. Мне так повезло, если бы ты знала!
– Пойдем спать, Костя, – улыбнулась Лера. – Смотри, уже двенадцать, нам обоим завтра рано вставать.
Костя придвинулся поближе, едва она погасила свет и забралась под зеленое атласное одеяло. Лера любила мужа, и их тайная,
Костя целовал ее, прикасался к ней – руками, всем телом. И Лера обнимала его, разгоралась вместе с ним и почему-то торопила страстную завершающую минуту, когда они одновременно задрожат друг в друге, стараясь слиться еще больше, еще…
И она наступила, эта минута, и все было так же хорошо, как всегда, и приятная, согревающая слабость овладела ею после страстных содроганий – но струна звенела по-прежнему, неутолимо.
Костя уже уснул, а Лера все прислушивалась к этому неутихающему звону.
«Что же это? – думала она, бессонно глядя на светлое пятно фонаря, видимое сквозь занавеску. – Ведь ничего не изменилось, ведь все по-прежнему, все так, как я и ожидала. Что же со мной?»
В эту ночь, через пять лет после замужества, Лера поняла, что привыкла к Косте.
Глава 12
Следующий день в Луже мало чем отличался от предыдущего. Правда, они привезли на этот раз мохер, а его покупали хуже, чем белье.
– Я же говорила: людям теперь не до тряпок будет. – Зоська пританцовывала над своей сумкой. – Лифчики приходится брать, никуда не денешься. А с мохером погодят.
Часам к двенадцати Лере начало казаться, что она не пришла сюда во второй раз в жизни, а находилась здесь всегда. Она знала это странное свойство больниц, пионерских лагерей и прочих мест, где поневоле собирается много людей: законы, которые здесь мгновенно устанавливаются, берут в плен слишком крепко, отсекая весь остальной мир.
– Если так и дальше пойдет, – сказала Зоська, – нечего здесь до конца стоять, мерзнуть зря. Пойдем домой пораньше, ладно?
Но ответить Лера не успела. Знакомая волна пробежала по толпе, и она тут же почувствовала ее, и приготовилась уже повести себя иначе, чем во время вчерашней бессмысленной паники, – например, прижаться к памятнику и остаться на месте.
Но оказалось, что на этот раз паника вовсе не была беспричинной.
– Милиция! – раздался крик.
Оглянувшись, Лера увидела милиционеров, и каких! Это был отряд конной милиции – объект особого интереса всех детей из их двора, объект обожания и завистливых взглядов…
Она смотрела на быстро приближающийся отряд и не могла сдвинуться с места.
– Лерка, ты что? – закричала Зося. – Бежим же, чего ты ждешь!
С трудом выйдя из странного оцепенения, Лера подхватила сумку и побежала – как обычно, вместе со всеми. Но кони были уже совсем рядом, убежать от них было невозможно, и Лера остановилась.
Всадники были вооружены автоматами, в руках они держали настоящие плетки.
«Как у казаков в кино», – успела подумать Лера.
Впереди отряда ехала женщина – большая, крепко сбитая, державшаяся в седле с какой-то особой, не присущей мужчинам уверенностью.