Слабости сильной женщины
Шрифт:
Он слушал очень внимательно, но ничего не записывал, как можно было бы ожидать.
– А почему ты не записываешь? – спросила наконец Лера. – Тебе ведь, по-моему, профессионально это интересно?
– Профессионально – я все запоминаю, – ответил он. – Это довольно простая информация и, кстати, многое я уже знаю. И я думаю сейчас о другом…
– О чем же? – спросила Лера, слегка обидевшись на то, что, оказывается, ее история воспринималась им как стандартная.
– О том, что в наше время такая женщина, как ты, все-таки
– Ну хватит, хватит, – оборвала его Лера. – Спасибо, конечно, за комплимент, но в наше время таких умных-коммуникабельных – пруд-пруди, даже на отдельно взятом Переделкинском рынке. Нас хорошо учили, – усмехнулась она. – Образовался переизбыток интеллекта, и денег за него не платят. Тем более, я не физик-ядерщик, толку от моих итальянцев никому и никакого.
– А кстати, – тут же заинтересовался Валентин, – почему именно итальянцы?
– Это долго рассказывать. Было одно сильное впечатление в детстве.
– Ну, не хочешь – не надо, – легко согласился он. – И все-таки ты, по-моему, не совсем права. Дело не в образовании – вернее, не в дипломе. Сейчас на многих местах нужны люди со свободными мозгами, а их-то как раз и немного. Во всяком случае, гораздо меньше, чем просто образованных людей. И ты, по-моему, относишься именно к таким.
– Очень может быть, – не стала спорить Лера. – В следующий раз повешу объявление на столбе: «Женщина со свободными мозгами ищет высокооплачиваемую работу».
– И с язвительным язычком, – добавил Валентин. – Зря ты смеешься, ведь я не просто так говорю. Не далее как вчера один мой приятель просил меня поискать именно таких людей – с теми качествами, которые я тебе только что перечислил. Даже из нашей газеты готов был сманить, под высокую зарплату.
– Так смани меня! – тут же предложила Лера. – Смани меня с Переделкинского рынка – я согласна!
– Я об этом и говорю, – невозмутимо согласился Валентин. – Тебе стоит попробовать себя в других жанрах.
Все это было так неожиданно, что Лера не верила своим ушам. Слишком уж похоже на сказку про Золушку – светловолосый принц, неожиданное преображение судьбы…
– Мне вообще-то не до шуток, – сказала она неуверенно.
– А я и не шучу. У меня вообще идея появилась, пока на рынке на вашем толкался: вот где можно персонал для любой фирмы набрать! Ярчайшие личности попадаются… Но учти, – тут же добавил он. – Если ты договоришься с этим моим приятелем, работа у тебя будет не такая, чтобы в библиотеке сидеть над диссертацией.
– Ах, Валя, да я уже забыла, когда там была, в библиотеке! – невесело усмехнулась Лера. – Одни намерения. Бьюсь как рыба об лед, а все равно: только перестань биться – и под воду уйдешь… Так что за работа у твоего приятеля?
– Туристическое агентство, – сказал Валентин. – Недавно начал, но раскручивается неплохо. У
Лера забыла и про отбивные, и про шампанское. Валентин говорил спокойно, и весь этот разговор казался каким-то обыденным, но она тут же почувствовала, как много он может значить в ее жизни.
– Ему можно позвонить? – спросила Лера.
– Конечно. Я дам тебе его телефон, а сам ему звякну сегодня вечером. Только ты прямо завтра позвони, – добавил Валентин. – Он не любит, когда сомневаются. Ночи хватит тебе на раздумья?
– Я могу позвонить сегодня, – сказала Лера. – Даже прямо отсюда, из автомата.
– Ну-ну, не надо крайностей, – улыбнулся Валентин. – Я же сказал – завтра.
Увидев, что Лера достает кошелек и ищет глазами официанта, Валентин недоуменно вскинул брови.
– Я уже заплатил, – сказал он. – Ты хочешь расплачиваться еще раз?
Они прошли немного по бульварам и простились у метро «Пушкинская». Перед тем как спуститься вниз, Валентин сказал:
– Ты мне свой-то телефон дай все-таки? Может, еще когда-нибудь пообщаемся.
– Да, – спохватилась Лера. – Конечно! И ты мне – свой.
Она провела с ним приятнейший день и с удовольствием встретилась бы еще. Валентин напоминал ей и полузабытых за этот год однокурсников, и даже дворовых друзей-приятелей – он был отличный парень!
И все же в ее отношение к нему примешивался и другой оттенок. Лера поняла, что он понравился ей как-то иначе, чем мог бы понравиться просто новый хороший знакомый. Было что-то будоражащее в его ироничном взгляде, и в голосе, и в манере говорить…
Почувствовав это, Лера удивилась – так удивилась, что даже остановилась прямо посреди Страстного бульвара, у Петровских ворот. Это было так странно, это было какое-то новое отношение к мужчине, неизвестное ей до сих пор.
С того дня, как Лера влюбилась в Костю, мужчины не существовали для нее как объекты особого, женского внимания. Она только отмечала их человеческие качества: вот этот – порядочный человек, а тот – просто нахал без совести. И вдруг…
И как только она это поняла, ей стало жаль себя прежнюю.
Ей не было по-настоящему жаль ничего, что уходило безвозвратно: ни ноябрьских демонстраций, ни дешевой колбасы, ни даже уверенности в завтрашнем дне. Она, например, смотрела на конную милицию на рынке в Лужниках, вспоминала детство, сказочных милиционеров на могучих конях, и думала: вот, и это кончилось, – и в этих ее мыслях тоже не было сожаления.
Но себя прежнюю ей было жаль до слез. Себя – жену своего мужа Кости, дочку своей мамы, аспирантку профессора Ратманова. Она нравилась себе – та, и ее – той – больше не было. А какая была теперь, Лера не знала…