Слабые мира сего
Шрифт:
По залу прокатился смех.
— Четвертый уровень — стратегический. С этого момента начинается, собственно, жизнь.
— А до этого? — поинтересовался кто-то из послушников.
— Существование, — усмехнулся Владыка. — Людей-стратегов очень мало. Речь идет о наших великих фараонах и жрецах древности. Да и то лишь о тех, чьи мысли, слова и поступки пережили их и приносят свои плоды по сей день. Пятый — уровень мечты. Когда человек отказывается от всех своих мнений и суждений и просто следует за мечтой. Такие люди чаще всего не используют ум,
— А восьмой? — удивился Барака.
— Восьмой?
— Да, восьмой уровень осознанности.
— Ты сначала выберись из состояния примитивного человека, а потом уж и про восьмой спрашивай, — расхохотался Владыка. — К тому же он на этой схеме есть. Вам сутки на размышление, завтра ответите, где находится этот уровень. А теперь воздадим хвалу нашему великому Богу Осирису за его долготерпение в обучении таких невежд, как вы.
Владыка поднял руки, и все ученики встали.
— Чашу. Чашу! — громко повторил Небмаатра.
— Проснись, олух! — прошипел за спиной Озаса Барака.
Озас схватил поднос со священным кубком и направился в сторону Верховного жреца. Не дойдя полшага, молодой послушник остановился и с поклоном протянул Владыке поднос. Небмаатра медленно встал с трона и поднял кубок.
— Ты что, не выспался? — тихо спросил Верховный жрец и посмотрел на молодого человека так, словно тот плюнул на статую Осириса.
— Я… простите…
— Если тебе не хватает выдержки и сосредоточенности, я предоставлю тебе возможность потренировать их!
Озас низко поклонился и, взяв поднос, тихо произнес:
— Благодарю вас, Владыка.
По окончании благодарственной службы Барака догнал Озаса:
— Ау, дружище, что с тобой? Ты две недели как сонная муха. Заболел, что ли? И что там тебе Владыка прошипел?
— Обещал устроить тренировку.
— У-у-у-у! Да-а-а, рискуешь не попасть в этом году в жрецы. Посвящение через три месяца, а ты на неприятности нарываешься?
— Как бы вообще из касты не вылететь.
— Да ладно тебе, ты в любимчиках у Небмаатры, это все знают. Будь на твоем месте другой, его бы уже давно отправили туда, откуда пришел.
— Нет, ты не понимаешь, о чем я.
— Да как же тебя понять, когда ты ничего не говоришь!
— Кажется, я влюбился…
Барака на мгновение замер, потом схватил друга за руку и, одним движением закинув его за колонну, прыгнул следом.
— Ничего себе! Когда успел-то? Кто она? Надеюсь, ты с ней не…
— Нет, ты что!
— Ну, слава Осирису! А то уж я испугался.
— Это невозможно.
— Ну
— Да, а ей жрицей, в новом храме.
Барака отступил назад, обхватил голову друга обеими руками и взглянул ему прямо в глаза:
— Чего?!
— Того.
— Слушай, дурила с низовий Нила, ты что, в пасть к крокодилам захотел?
— Нет, ты не понял.
— Так, и кто эта несчастная?
— Хэпри, — едва слышно произнес Озас и тихо вздохнул.
— Которая?
— Та самая, преемница Ур-Хатшепсут.
— О Боги!
Барака опустился на стоявшую рядом скамью и с жалостью посмотрел на друга.
— Ну все, ты покойник. Преемница верховной жрицы Исиды? Да Хатшепсут тебя сама съест и без крокодилов! Еще неизвестно, что хуже. Скажи мне, безмозглый суслик, когда ты успел нарваться на эти приключения?
— Помнишь, Владыка брал меня на встречу одиннадцати жрецов?
— Да! Все тебе тогда обзавидовались. Еще не жрец, а уже такая честь.
— Ну вот, пока жрецы совещались, у помощников было свободное время. Вообще-то вроде как нужно было готовить какие-то папирусы, но это все ерунда. Великий совет просто отсылает слуг и оставляет только особо доверенных. Ну вот, она во время того, как на стол накрывали, оказалась рядом. Я и сам не понял, что произошло. Это как наваждение. Я просто почувствовал, что с ума схожу рядом с ней.
Озас улыбнулся и, глубоко вздохнув, опустился рядом с другом. Барака сокрушенно кивнул:
— Ну да, понятно. Дальше давай, романтик безголовый.
— Не фыркай, а то вообще ничего не скажу.
— Ладно, не дуйся. Она-то что?
— Она? По-моему, тоже что-то почувствовала. В общем, вечером я пробрался к ней в покои, поговорить.
— Чего?! Ну, ты даешь!
— Ты знаешь… Мы оба как с ума сошли.
Барака серьезно посмотрел на друга:
— Да, дружище, тебя либо убьют, либо ты прославишься.
— Не знаю. Да мне, в общем, все равно. Я только знаю, что не могу без нее.
— Я одного понять не могу: как Владыка не догадался? И Хатшепсут не заметила. Странно. И вообще, почему никто из жрецов не увидел этого? Это же был Совет одиннадцати главных!
— Знаешь, мне показалось, что на Совете произошло нечто, после чего всем одиннадцати было не до нас.
— Интересно, что?
— Не знаю. А потом меня Хэпри научила, как удалять чужую и лишнюю энергию из своего поля.
— Удивил, это каждый жрец умеет.
— Ты не понял. Ее можно не просто удалить, а полностью переписать, как новый папирус.
— Ого! Это как? Научишь?
— Легко. Ей Хатшепсут открыла это знание, а она мне. Хэпри вообще мне много чего рассказала. На самом деле все наши Боги…
Барака выпрямился и поднес палец к губам:
— Тш-ш!
— Что?
— Костыль идет.
В коридоре послышалось легкое шуршание ткани.
— Ну и слух у тебя.
— Да, брат Озас, тебе нужно действительно заняться своим вниманием, — громко произнес Барака.