Слабым здесь не место. Охота
Шрифт:
– Лейтенант, боюсь, это все, что позволила взять столица, – ответил сержант, обведя взглядом караван. – Сорок три новобранца.
– Им давно следовало дать разрешение нам самим набирать стражей. – Замечание Стихилеса ни в коем случае не касалось сержанта.
– С провизией повезло больше, – продолжал Карбха. – Металла предоставили лишь немногим меньше. Серебро, золото, оружие…
– И все же мы нуждаемся в людях. – Лейтенант был явно не в духе от увиденного. – Столица не догадывается, на кой котел мы тут задницы морозим?
– Гниющие, костяники,
– Ты решил меня просветить?
– Никак нет, лейтенант Стихилес.
В момент, когда Тархельгас проходил мимо, двигаясь к вратам, между ними повисла пауза. Дальнейшего разговора он уже не слышал.
– У нас особый гость, – заговорил Карбха, – и с ним двое надсмотрщиков. Кроме новобранцев. – Он надеялся, что эта новость изменит настроение лейтенанта. Однако прозвучало это далеко не так радужно.
– Слышал. Три К как-то обмолвился о нем.
– Как капитан? – сержант спросил прямо, почти по-свойски, и за подобное обращение лейтенант мог назначить Карбха прямиком на службу к северной стене, однако не стал срываться на нем. Стража не было в крепости три кровавых луна. Многое забылось.
– Он в порядке. – Стихилес вспомнил о последствиях того лика. Можно сказать, отнесся с пониманием к вопросу сержанта. – Гоняет всех почем зря. Как всегда, с виду спокоен, а внутри так и жаждет отправить кого на костер, только дай повод. Больше расскажут остальные.
Сержант молча кивнул, понимая, что после долгого пути наконец вернулся домой.
– Отправляйте всех к Коин. Пусть писарь проверит их бумаги. Затем выдайте новобранцем одежду, оружие – и на ристалище. Я буду позже. – Стихилес поднял взгляд к небу. – Лик обещает выдаться долгим.
Караван досмотрели быстро, без задержек и лишних проволочек. Лишь сверились с путевыми документами да пересчитали новобранцев, после чего стражники подняли решетчатые врата и пустили их в крепость.
Тархельгас пересек первую линию стен, оказавшись во внутренних дворах. Сейчас он корил себя за то, что больше внимания уделял крепости Сломанной Стрелы. Изучал ее, готовился стать лейтенантом и взять на себя командование своими пятью десятками, а потом, возможно, и сотней. Он отчего-то прекрасно помнил ту поездку с отцом, когда его представили майору крепости. Воспоминания были еще свежи, отчего и приносили столько боли.
Тархельгас погнал прочь от себя события прошлого. Удивительно, как на помощь ему совершенно неожиданно пришел шепот голосов, вернув некое спокойствие.
Воющее Ущелье не в пример той крепости всегда оставалось для него чем-то туманным. Нереальным. Даже сейчас, когда его сапоги ступали по утреннему снегу, он не верил в происходящее. Он помнил лекции по каждой из пяти крепостей долин, но память именно в этом случае отказывала давать ему подсказки.
Приходилось изучать все заново. Не по книгам, а лично.
Южные стены, которые он пересек, как и те, что стояли на севере, вместе с горным массивом по правую и левую руки создавали единую и первую линию защиты. Судя по всему, скалы, что и без того служили хорошей преградой, делали отвесными. Срезая каменные породы, стражники расширяли границы территории внутри крепости, а также гарантировали себе безопасность при сходе лавины.
Здесь же, во дворе, находились конюшни, склады различного назначения, кузня, ристалище и тюрьма. Однако Тархельгас заметил не их, а три требушета, что были обращены в сторону деревни. Весьма странно, учитывая, откуда на самом деле нападал противник.
Сани каравана остановились у одного из складов на восточном дворе, и стражники спешно принялись его разгружать. Братья стащили один из сундуков, который охраняли весь путь, и двинулись вслед за новобранцами, коих погнали дальше.
Тогда Тархельгас увидел вторую линию стен, опоясывающую главный замок Воющего Ущелья. Предрассветные сумерки словно нарочно скрывали массивное сооружение, что расположилось в центре меж внешних стен и гор.
Ни одного факела. Стражей, патрулирующих периметр наверху, почти нет, а те, кто несет дежурство, практически незаметны. Чувство, будто центральный замок пытались укрыть намеренно.
Перейдя по команде на легкий бег, внимание Тархельгаса поглотило трепыхание грубых гобеленов на стенах. Изображение волчьей пасти, пожирающей кровавый лун, казалось живым и в чем-то даже мистическим.
С вершины гор раздался протяжный низкий свист ветра.
Их довели до западного прохода к замку, где металлические ворота не без помощи механизмов разъехались по обе стороны, впустив людей внутрь.
Воющее Ущелье разительно отличалось от столь привычной Сломанной Стрелы. Мощь без излишеств. Каждое из строений, сложенное без изысков, служило лишь для одной цели и было настолько крепким, насколько и надежным. На первый план выходила выживаемость, что Тархельгасу, вне зависимости от его желания, пришлось по душе. В нем говорила кровь предков.
Сам замок, как и главная башня, не поражал своей высотой. Строители не старались поднять ее до небес. Наоборот, раскинули чуть ли не всему внутреннему двору, расположив постройки таким образом, что даже при захвате внешних стен они бы смогли держать оборону на протяжении долгих зим.
Остановили новобранцев у сравнительно недавно сложенного строения, что примыкало к замку. Внутрь стали запускать строго по одному. Остальные ждали на пороге.
Оидэ тонко намекнул Тибурону, что ему лучше благородно пропустить остальных вперед и заходить последним, учитывая его высокое происхождение. Арихард лишь смехом поддержал младшего брата, по своему обыкновению продолжая что-то жевать.
Тархельгасу пришлось дожидаться своей очереди на морозе, который он ненавидел так сильно, что будь у того воплощения, то парень, возможно, попытался бы зарубить его. Братьев же, закутавшихся в дорогие меховые плащи, не слишком заботило ожидание. Оидэ продолжал словесно глумиться над Тархельгасом. Арихард глуповато шутил и сам же смеялся.