Сладкая мука любви
Шрифт:
– Вот именно, о чем речь… между вами двоими?
– Это, черт возьми, тебя не касается! Начнем с того, что перед тобой леди, отец. Не мешало бы помнить, что перед леди надо хотя бы приподнимать шляпу!
– Только не перед Маллой!
– Хорошие манеры или есть, или их нет. Не позорь наше имя, отец.
Взгляды их встретились, и Джед, пожав плечами, приподнял шляпу.
– Мистер Гарретсон, – начала Эмма, задыхаясь от волнения, – что вы имели в виду, когда сказали, что прибыл шериф и начинается праздник другого рода?
– Вот
– Черт возьми, отец! – рявкнул Такер. – Тебе задали вопрос!
Брови Джеда сошлись к переносице. Впервые сын принимал чью-то сторону против него, да к тому же сторону Маллой. Он уже собрался удалиться с видом оскорбленного достоинства, но потом рассудил, что ответ на заданный вопрос ничуть не понравится девчонке, так что можно и ответить.
– Твой папаша, милая мисс, наконец получит то, что ему причитается.
Если на лице Такера при этих словах и появилось выражение мстительной радости, Эмма не видела. Без дальнейших слов она бросилась бежать к церкви.
Еще до того как завернуть за угол, она услышала шум на церковном дворе, где еще недавно царила идиллия.
Оказалось, что приглашенные сбились в кучу, из которой слышались протестующие возгласы. Шериф Гилл и его помощник вели Уина Маллоя к воротам. Народу оставалось не так уж много – очевидно, шериф не хотел портить праздник и дожидался ухода жениха и невесты. «Как он добр, что не опозорил старого друга перед всем городом!» – пронеслась в голове девушки мысль, полная горькой иронии.
– Стойте! – крикнула она. – Как вы можете, шериф Гилл?!
Обогнув отца и полицейских, Эмма преградила им путь:
– Немедленно отпустите папу! Как вам могло в голову прийти арестовать его? Кому, как не вам, знать, что он непричастен к смерти Бо Гарретсона!
– Боюсь, Эмма, я уже не могу прозакладывать за это голову, – угрюмо возразил шериф.
Гилл выглядел не лучшим образом: морщинистые щеки ввалились, и весь он как-то ссутулился и осел.
– Папа! – Эмма перевела взгляд на отца, с трудом подавляя дрожь. – Не волнуйся, папа. Все это какая-то ужасная ошибка, но она разъяснится. Клянусь, я сделаю все, чтобы исправить ее!
При виде бледной и потрясенной дочери, Уин Маллой содрогнулся от бессильного гнева. Его грубоватое, приятное лицо было мрачным, как туча, глаза метали молнии. Когда яростный взгляд переместился куда-то за Эмму, она тотчас поняла, на кого он направлен.
– Гарретсон, когда я окажусь на свободе, я первым делом убью тебя!
– Само собой, – фыркнул Джед. – Лучшего доказательства и не нужно.
– Ты меня подставил и заплатишь за это!
– Папа, прошу тебя, будь осторожен, чтобы слова не обернулись против тебя, – вмешалась Эмма. – Шериф, вы же знаете, что это все разыграно, подстроено!
– Увы, девочка моя, теперь уже нет сомнений в том, что он виноват. Налицо бесспорное доказательство. – С тяжким вздохом Уэсли Гилл сделал жест помощнику. – Ладно, давай заканчивать.
– Не переживай за меня, Эмма! – крикнул Уин через плечо, когда его выводили за ворота. – Я докажу, что все это просто гнусный спектакль и что шериф, как мальчишка, попался на удочку…
Эмма видела, как трое уходят по направлению к городской тюрьме. Ее отец шел, расправив плечи, всем своим видом стараясь показать, что унижение не сломило его. Когда наконец она вышла из оцепенения, церковный двор был почти пуст. Оставалось несколько человек из числа приглашенных. С минуту Эмма лишь тупо смотрела на них, не в силах произнести ни слова.
Потрясенная Коринна стояла в окружении Мэйбл Барнз, Сью Эллен Гилл и еще нескольких приятельниц, и по ее круглому лицу текли слезы. Шагах в пяти от нее, не сводя с Эммы странного взгляда, Тэра Маккуэйд вцепилась в руку своего отца. И еще двое оставались – отец и сын Гарретсоны. Плечо к плечу стояли они под тополем.
– Мне очень жаль, Эмма, – сказал Такер, когда лихорадочный взгляд девушки остановился на нем. – Сейчас нужно…
Он сделал шаг к ней, но Эмма отшатнулась:
– Нет! Не смей ко мне приближаться! Оставь меня в покое!
– Слышал, парень? – сказал Джед. – Пошли-ка домой.
Такер не подал виду, что слышал. Он продолжал смотреть только на Эмму, и этот упорный взгляд был невыносим.
– Не подходи! – крикнула она в отчаянии и бросилась на шею Коринне.
Она уткнулась в пухлое плечо экономки и разрыдалась.
– Тихо, дорогая, тихо! Все будет хорошо, просто прекрасно. Дома мы обсудим, что можно сделать.
– Я не могу ехать домой! – воскликнула Эмма, высвобождаясь. – Как же я оставлю папу?
– Сейчас ты ничем не можешь ему помочь.
Как ничем не может помочь? Эмма не желала мириться с этим, просто не могла. Но тошнота и головокружение навалились с новой силой. Только чудом она не потеряла сознание. Пока Эмма боролась с дурнотой, Росс Маккуэйд смущенно прокашлялся и заговорил:
– Сейчас важно нанять хорошего адвоката, чтобы защищал Уина в суде. В Бьютте есть один такой. Я слышал, что он может обелить и виновного… Я хотел сказать, а уж невиновного тем более! Если хочешь, Эмма, я ему напишу.
Адвокат! Ну конечно! Почему она сразу об этом не подумала?
– Мистер Маккуэйд, может быть, лучше отправиться к нему лично? Прямо сейчас?
– Это возможно…
– Нет, не стоит, – решила девушка, мало-помалу обретая присущее ей самообладание. – Чтобы разговаривать с адвокатом, нужно знать все детали, а я понятия не имею, какие у шерифа доказательства. Первым делом я должна повидать мистера Гилла.
– Эмма!
Девушка умолкла, услышав знакомый голос, такой кроткий и милый.
– В таком состоянии тебе не стоит начинать дело. Я знаю, ты готова на все, но куда разумнее сначала отдохнуть, обговорить все спокойно и хладнокровно, составить план действий. Мы с отцом поможем тебе во всем, но сначала позволь проводить тебя в «Эхо» и хотя бы напоить крепким чаем.