Сладкая жизнь
Шрифт:
Корейца он после того разговора избегал — стараясь этого не показывать. Все равно ведь сталкивались ежедневно, в одном доме жили, куда деваться — но до тех пор, пока ничего не надумает, решил в Переделкино бывать как можно реже. И на следующий день смотался с утра, и десятого тоже, благо дел хватало. И только десятого вечером, услышав, что ему звонил Черный, из машины набрал Славкин номер. И так до полуночи набирал, слыша в трубке бесконечное «вызванный вами номер сейчас не отвечает», и только потом, отчаявшись уже, позвонил по оставленному Славкой телефону Черного — мрачного типа еще постарше Трубы, лет сорока с лишним, на которого Славка показал ему
— Черный? Здоров, Леший это. Славка где — целый день звоню…
— А, ты… Нет Славки, отъехал. Так ты чего — надумал?
— Ты скажи, когда будет, — я ему позвоню, — отрезал, показывая, что ни с кем, кроме Трубы, говорить не намерен. И тот засуетился — видно, Славка инструкции дал жесткие, видно, важен был Андреев звонок, — но и не сказал ничего, и тогда Андрей отключился. А когда буквально через двадцать минут мобильный ожил, решил, что спохватился урод этот — видок такой, словно полжизни на зоне провел, и глаза стеклянные, словно колется так, чтоб под вечным кайфом жить. Но это был Труба.
— Как сам, Андрюх? — поинтересовался приветливо. — Рад слышать — думал, не позвонишь уже. Надумал?
— Не телефонный разговор — приедешь, поговорим…
— Так чего меня ждать, ты с Черным реши. — Славка заторопился, еще раз показывая, что хочет разобраться с Корейцем как можно быстрее, торопят его, видно, те, кого он прикрывает. — Звони ему, он хоть сейчас подскочит, куда скажешь, чего тянуть?
— С ним нет — с тобой! — констатировал категорично, неслышно ухмыляясь, слыша в голосе Трубы суетливость. — Так когда будешь? Вот тринадцатого и позвоню — а четырнадцатого встретимся. Бывай!
Он улыбался, закончив разговор, — радостно так улыбался, потому что сделал наконец то, что надо было сделать. А три дня можно было и подождать. И идея отметить праздник с Аллой показалась гениальной. Она, правда, родилась случайно, потому что не ждал, что Сергеич — тот комитетчик, который с Вадюхой дружил, который тогда помогал Хохла слушать, с которым сам встречался время от времени, помня Вадюхины заветы не терять нужных связей, — отзвонит двенадцатого вечером и скажет, что выяснил все. Он его озадачил, когда не смог Аллин домашний найти — а Сергеич смог, немаленький человек. Встретился прямо утром тринадцатого — естественно, с праздником поздравил, тысчонку в конверт положив, — ну тот и рассказал, почему телефончик хитрый. А заодно и сообщил, что в командировке генерал-майор Андреев, которого он лично знает — нормальный такой мужик.
И вопрос был в глазах — зачем нужен он тебе? — ну и рассказал ту историю, посмеявшись вместе с Сергеичем над счастливым своим спасением. «Да отблагодарить хотел — спасла все же, а бабки не взяла, хоть цветы презентовать». И, говоря с комитетчиком о других делах, уже знал, что сейчас заскочит в «Марко Поло», или «Балчуг», или «Палас», снимет номер на ночь — а потом к ней. И даже если обиделась — он был уверен, что обиделась, потому что он свалил так внезапно, словно нарочно все придумал, — он ее убедит. Как угодно, но убедит — в крайнем случае скажет, что завтра на тяжелую операцию ложится. Или что вот-вот ласты загнуть могут за того идиота, или что еще.
Что угодно, лишь бы согласилась. Потому что встреча со Славкой могла по-разному закончиться лично для него — не должна была, но могла, — а увидеть ее еще раз ему хотелось. И довести до конца то, что не довел из-за звонка Трубы. Необъяснимо хотелось — и он еще пошутил, что это такое вот последнее желание, на которое он имеет полное право. Странное — но именно такое.
От ее дома, пока ждал ее — пацанов отпустил, не хотел чтобы видели и знали, где он, тем более нечего было пока стрематься, — и позвонил Трубе. Сразу после короткого приветствия услышав знакомый вопрос и думая, что Славкино нетерпение, которое он даже не может скрыть, ему только на пользу.
— Надумал, надумал, — произнес, стараясь казаться чуть растерянным и нерешительным. — Нет, не сегодня. Если бы раньше… Завтра давай, часиков в пол-одиннадцатого вечера. Олимпийскую деревню знаешь? Давай перед «Люксом» — ну магазин там такой, «Люкс». Ну спорткомплекс знаешь? Вот почти напротив входа стоянка. Да нормальное место, глаз вокруг мало, и ушей тоже…
Стремно было называть место встречи по телефону, но хозяин фирмы, в которой брал мобильный уже после истории с Германом, клялся и божился, что все чисто, что ни один мент не влезет. Был, конечно, вариант, что телефон Трубы слушают, но коль скоро Славка был завязан с нефтью, значит, и во всяких госструктурах у него контакты были хорошие, значит, на хер никому не было надо его разрабатывать.
Собеседник на том конце бубнил что-то про кабак, в котором встречались уже, про центр и место поудобнее, но он оборвал его резко:
— Не, кабак не подходит. Мне это ни к чему — чтобы видели нас. Сейчас ни к чему. Сечешь? Завтра в одиннадцать, где сказал. Жду! Там и посмотрим — если что, на Ленинском тоже кабаков хватает, тот же ЦДТ в двух шагах, «Салют», есть места. Все, бывай! — И добавил, словно только вспомнил: — Да, только толпу уж не бери с собой — а то подумают, что бандиты собрались, милицию вызовут, потом доказывай, что честный бизнесмен. Все равно то, что я тебе скажу, — не завтра это надо делать. Я с одним человеком буду или с двумя — ну и ты толпу не тащи. Лады?
— Да, Андрюх. — Голос Трубы изменился, в нем что-то другое появилось, он только потом понял чт'o. — Ты завтра другу своему позвони, который с бородой. Мои тут с ним побеседовали, после того как ты мне сказал, что ты с нами, — он там тебе отдать хотел чего-то…
И отключился. Показав, что жест Андрея оценил, — сделав первым шаг навстречу, каким-то образом заставив Германа вернуть Андрею все бабки. Говоря как бы, что может все — и лучше с ним дружить, а шутить с ним не стоит. И даже сомнений не было в том, что завтра он может лично к Герману в контору пожаловать и тот все отдаст, что должен, и никаких мусоров там не будет, никаких подстав. И также не было сомнений в том, что Труба на стрелку приедет — а значит, все будет как надо.
И старый Новый год прошел по высшему разряду, и бабки Герман вернул — после Андреева звонка Голубь к нему заявился, он все отдал, пока без процентов, правда, и слезно просил с ним лично встретиться, передай, мол, Андрею, что не по моей вине недоразумение вышло, а проценты к концу месяца верну. Голубь сказал, что грустно тот выглядел — зашуганный, видать, здорово люди Славкины его напрягли.
И в общем, настроение было супер, когда четырнадцатого в десять ноль-ноль въехал на стоянку напротив «Люкса», развернувшись так, чтобы, если что, можно было сразу рвануть прочь по узкой боковой дорожке. Он за это и место выбрал — за то, что дорожки кругом, которые он наизусть знал, и рвануть можно и на Ленинский, и на Мичуринский. И, встав на дальнем конце парковки, сказал себе, что надо подождать всего час и еще максимум пять минут, чтобы все решилось. Не больше — потому что и план сработает, и эти не опоздают, им встреча больше, чем ему, нужна.