Сладкие сны

Мэрфи Уоррен

Человеческий мозг вырабатывает сигналы — электрические импульсы. Но они отличаются от импульсов, посылаемых на телеэкран. Мозг создает образы, которые человек видит в своем воображении. Телевизионные образы создаются с помощью световых волн, существующих в реальности. А его изобретение позволяет трансформировать воображаемые образы в потоки электронов на телеэкране. Для этого применяется обыкновенный кинескоп, но устройством, посылающим сигналы, становится мозг. Таким образом, вы можете видеть свои

мысли на экране телевизора.

Доктор Вули взял руку Дженет и приложил ее к пластиковому корпусу своего устройства. Оно было теплое на ощупь.

— Вот мое изобретение. Это преобразователь. А эти штуки, — указал он на электроды, — прикрепляются к голове. Они считывают импульсы мозга, которые бегут по проводам в преобразователь, а затем на экран телевизора.

— А кто тебе разрешал показывать непристойные сцены по телевидению? — спросила Дженет Холи.

— Ты не поняла. Их не показывают по телевидению. Все происходит в пределах этой комнаты.

— Это гнусные сцены, — сказала Дженет.

В тот вечер она не позволила доктору Вули ничего, кроме дружеского поцелуя в щечку. Она размышляла. Раздумье давалось ей нелегко: ведь это научное открытие было для нее совершенно новым жизненным опытом. Она так напряженно думала, что Уильям Уэстхед Вули не осмелился прикоснуться к ее груди, даже через одежду.

Правда, ночью ее бюсту здорово досталось. Когда она вернулась домой, некий Дональд Хукс Базьюмо основательно намял его и даже укусил в качестве наказания за «времяпрепровождение с этим ученым сухарем, когда он, Базьюмо, ждал ее здесь».

— И чем же вы с ним занимались? — поинтересовался он.

— Я уже говорила тебе, милый, — ответила Дженет, наклоняясь за банками из-под пива, разбросанными по полу. — Я дружу с ним, потому что чувствую, у него могут появиться деньжата.

— Да? И как же ты с ним дружить?

— Никак, милый, — улыбнулась Дженет Холи. — Он даже не смеет до меня дотронуться.

— Пусть лучше не дотрагивается. Не позволяй ему. Не люблю, когда лапают моих баб, — произнес Дональд Хукс Базьюмо.

Он был, безусловно, человек высокой нравственности, так как двадцать восемь раз подвергался аресту и в доброй трети случаев дело до суда не доходило.

Хукс подкрепил свои слова звонким шлепком по многострадальным округлостям Дженет, после чего откинулся на спинку стула, наблюдая, как она наводит чистоту в квартире. Когда она закончила вытирать лужу луковой подливки на полу. Хукс увлек Дженет в спальню и, бросив на разобранную постель, овладел ею. Техническая сторона этого дела скорее напоминала блицкриг, нежели искусство любви.

Затем Хукс отвернулся к стенке и, не раздеваясь, уснул сном праведника. Дженет Холи сняла одежду и лежала с открытыми глазами, размышляя.

Через час она нежно поцеловала Хукса в шею. Он продолжал храпеть. Через полчаса она повторила свой маневр. На этот раз храп прекратился.

— Милый, — сказала она, — послушай...

Хукс непонимающе захлопал глазами.

— Что такое?

— Я кой о чем думала, милый, — продолжала Дженет.

— Отвали, — сказал Хукс, отвесив ей хорошую затрещину.

Дженет вскрикнула. Она завопила, что в конце концов, это ее квартира, и она за нее платит, что пиво куплено на ее деньги. Он не имеет права ее бить!

Поэтому он наградил ее второй оплеухой, в результате чего наконец проснулся. Его разбудили вопли Дженет, и он пообещал, что выслушает ее, если она принесет ему пивка.

Она ответила, чтобы он и не мечтал об этом. Хукс стукнул ее еще разок.

Дженет принесла ему пива и поведала, что думает об удивительном изобретении доктора Вули, позволяющем видеть свои мысли на экране телевизора. Только подумаешь — и перед тобой на экране целый фильм.

— И ты разбудила меня ради этого? — возмутился Хукс.

Идея ему не понравилась. Он заявил, что товар, требующий размышления, не найдет в Америке покупателя. Американская публика покупает только то, над чем не надо задумываться.

Дженет сказала, что видела на телеэкране совершенно непристойные сцены.

Хукс Базьюмо встрепенулся.

— Непристойные? — переспросил он.

— Да. Ведь можно подумать, что трахаешься с кем-нибудь.

— Как насчет Рэйчел Уэлч? Или Софи Лорен?

— Угу. С Бертом Рейнолдсом, или с Робертом Редфордом.

— Или с Шарон, дочкой Мод...

— Конечно. С Клинтом Иствудом. Полом Ньюменом. Чарльзом Бронсоном. С кем угодно!

Он снова наподдал ей, потому что у нее запас имен великих людей был больше. Всю ночь Хукс не мог уснуть, он выспрашивал у Дженет мельчайшие подробности, стараясь ничего не упустить. Он уже слышал шелест купюр.

Когда на следующий день он описал изобретение доктора Вули знакомому скупщику краденого, тот сказал:

— Не знаю, не знаю... Эту штуку будет нелегко продать. А инструкция к ней прилагается?

Хукс отвечал, что не знает. Скупщик краденого отклонил предложение, главным образом потому, что, поскольку машина существует в одном экземпляре, полиции легче будет ее найти.

Услышав это, Хукс вышел из себя. Если это единственный экземпляр, он должен и стоить дороже! Он угрожающе посмотрел на тщедушного человечка и намекнул, что ему, наверно, страшновато по вечерам выходить из дома одному. Да и дом у него может в один прекрасный день загореться...

— Хукс, — ответил на это скупщик краденого. — Стоит мне заплатить двадцать долларов, и тебе переломают все кости. Убирайся отсюда!