Сладких снов
Шрифт:
— Тейт! — крикнула я и отпрянула к стене.
Он поднял голову:
— Что?
— Пожалуйста, не мог бы ты отойти? — попросила я.
Его глаза внимательно изучали мое лицо в приглушенном свете.
— Нет, — ответил он.
— Нам надо поговорить, — заявила я. Во время поцелуя я обвила руками его шею, а теперь слегка отталкивала его плечи.
— Хорошо.
— Позже. Я работаю. Завтра мы... пойдем...
Он перебил меня.
— Ты здесь. — Его ладонь, лежавшая рядом с моей грудью, скользнула на спину. — Я здесь. — Его рука с моей шеи скользнула
— Мне нужно, чтобы ты отошел, — сказала я ему.
— Меня долго не было, Крутышка, ты нужна мне именно тут.
Я склонила голову набок:
— Ты хочешь сказать, что не заезжал к Ните в любое время за прошедший месяц?
Его тело превратилось в камень, и меня охватило довольно пугающее ощущение.
— Какого хрена? — спросил он пугающим голосом.
— Возможно, ты захочешь отпустить меня, — предложила я.
— А возможно и нет, — возразил он.
— Я знаю про Ниту, — сказала я ему, стараясь, чтобы это не звучало как обвинение, но была абсолютно уверена, что вышло именно так.
— Да? И что ты знаешь?
— Достаточно, чтобы это был последний поцелуй, который ты получишь от меня.
— Может, объяснишь? — отрезал он еще более пугающим голосом.
— Хорошо, я объясню. — Я надавила ему на плечи, но ничего не получилось, так что я сдалась. — Мой муж бросил меня ради моей лучшей подруги, и он трахал ее пять лет.
— Это я уже знаю, Крутышка.
— Так что давай просто скажем, что я не горю желанием связываться с мужчиной, которому наплевать, что у него долговременная интрижка с замужней женщиной.
Тогда он отпустил меня, двигаясь быстрее, чем я когда-либо видела. Так быстро, что я оказалась не готова и была вынуждена прижать руки к стене, чтобы удержаться на ногах.
Он шагнул назад, но больше не сделал ни одного движения и не сказал ни слова.
Так что заговорила я.
— Вижу, я достаточно ясно выразилась.
— А я вижу, мы, блядь, вернулись к началу, — ответил он.
— Что?
Он подался вперед, так что я видела только его лицо, и по агрессивности, с которой он это сделал, я поняла, что очень недооценила ситуацию и атмосферу. Я видела его очень злым, пугающе злым.
Но поняла, что теперь он просто в ярости.
— А ты хоть на секунду подумала, Крутышка, — прорычал он, — спросить про Ниту у меня?
Но в ярости могут быть двое.
Потому что той ночью на его байке и во время поцелуя он показал мне обещание чего-то особенного.
А потом он ушел и даже не позвонил!
— Вуд мне вполне понятно объяснил, — едко ответила я.
— Вуд, — прошептал он.
— Вуд, — повторила я.
— Он тебя уже трахнул? — хрипло спросил Тейт, и я попыталась шагнуть назад, забыв, что уже стою около стены.
— Это не твое дело! — огрызнулась я.
— Еще не трахнул, но трахнет, — постановил он. — Не повезло тебе, что рядом не оказалось никого такого же любезного, как Вуд, чтобы рассказать тебе пару вещей про него.
— Да? Например?
— Жаль, детка, но, устроив эту сцену, ты проиграла. Тебе придется выяснять самой.
С
— Так это все ради Вуда? — странно спросил он.
— Что все?
Он раздраженно махнул рукой, обведя меня целиком.
— Нет, — огрызнулась я.
— Раньше, Крутышка, ты выглядела лучше. Теперь ты выглядишь как все.
И с этим весьма успешным последним словом он исчез в конце коридора.
Глава 8
Мартини и маникюр
Наступил следующий день после возвращения Тейта. Вчера, закончив работу, я поехала к Вуду, разделась, натянула одну из его футболок и забралась к нему в кровать, разбудив его ровно настолько, что он притянул меня к себе и снова заснул (но я не заснула).
В объятьях Вуда я не ворочалась, потому что не хотела разбудить его, но никак не могла выкинуть из головы сцену с Тейтом.
Или его поцелуй.
Или его слова: «Черт, Лори, как же хорошо быть дома».
Или его слова: «Раньше, Крутышка, ты выглядела лучше. Теперь ты выглядишь как все».
Постепенно я провалилась в сон, и, как обычно, к тому времени, когда я проснулась, Вуд уже шел.
Теперь я лежала на солнце в своем фиолетово-голубом танкини, топ которого был сшит из сетки с ярко-синей вышивкой сверху и по подолу. Грудь прикрывали вшитые чашечки, а сетка ниже позволяла увидеть тело. В ногах моего шезлонга лежало ярко-голубое парео, на полу сбоку стояла диетическая кола, рядом лежал сотовый телефон. На мне были солнечные очки и масло от солнца, от которого все тело блестело, а в руках я держала дешевый журнал.
Я также ждала, пока высушится последняя партия моей стирки. У Неда и Бетти была прачечная в торце здания рядом с их домиком, напротив помещения с торговыми аппаратами. Стиральная и сушильная машины стоили дорого, намного дороже, чем в прачечной самообслуживания в городе (я проверяла), но я платила, потому что это было удобно, всего через две двери, так близко, что я могла притвориться, будто они находились в моем гараже, а не через два гостиничных номера.
Я читала про каких-то попавших в тюрьму знаменитостей и разглядывала их фото в оранжевых комбинезонах, когда услышала рев «Харлея». Стояло лето. Это Карнэл. Рев «Харлеев» был неотъемлемой его частью, так что я не обратила на него никакого внимания.
Вернее, не обращала внимания, пока не услышала топот мотоботинок по плитке.
Я подняла глаза и увидела, что ко мне идет Тейт. Он шел прямо ко мне, но смотрел на стоянку, так что я повернула голову и посмотрела себе за спину.
Четверо парней, похоже, копались в своих мотоциклах, но два из них — один стоял, другой сидел на корточках — смотрели в мою сторону.
Я повернулась обратно и увидела, что Тейт уже возвышается надо мной.
— Отличное шоу, Крутышка, — хрипло прорычал он. — Как только станет известно, что ты живешь здесь, у Неда с Бетти не будет отбоя.