Сладкий грязный мальчик
Шрифт:
– Есть кто?
– На кухне, - отвечаю я.
– Ты готовишь?
– кричит он, заворачивая за угол в гостиную, выглядя, как лакомый кусочек.
– Вижу, тебе уже лучше.
– Ты не представляешь насколько.
– Пахнет замечательно.
– Все почти готово, - говорю я, умоляя сердце не стучать, как заведенное. От одного его вида захватывает дух. Но затем его лицо мрачнеет.
– Что такое?
– я слежу за его взглядом к кастрюле на плите, где варятся креветки в пасте с овощами.
Он кривится:
–
Я стону, прикрывая свое лицо.
– Вот черт, извини.
– Не извиняйся, - говорит он, явно расстроено.
– Откуда тебе это знать?
Вопрос витает в воздухе, отчего мы сморим куда угодно, только не друг на друга. То, что мы знаем, настолько ничтожно, по сравнению с тем, чего мы не знаем. Ума не приложу, что и сказать.
Он делает шаг ближе ко мне и говорит:
– Замечательно пахнет.
– Я хотела отблагодарить тебя, - мне требуется минутка, чтобы перевести дыхание, а он отводит взгляд.- За то, что позаботился обо мне. За то, что приютил меня. Подожди, пожалуйста, я схожу купить что-нибудь другое.
– Мы пойдем вместе, - говорит он, приближаясь. Ансель кладет свои руки мне на бедра, они напряжены и в них чувствуется сила.
– Хорошо.
Я понятия не имею, куда деть свои руки, поэтому, вместо того, чтобы делать то, что сделала бы нормальная женщина – положила ему на шею и притянула ближе – я неловко складываю их у себя на груди.
Я все жду, что его глаза вспыхнут с озорством или он пощекочет меня, подразнит, сделает что-то смешное в духе Анселя, но он кажется уставшим и расстроенным, когда спрашивает:
– Ты хорошо провела день?
Я начинаю отвечать, но он убирает одну руку и лезет в карман, в котором вибрирует телефон, хмуро глядя на него.
– Merde[дерьмо].
Это слово я знаю. Он был дома меньше трех минут, и я уже знаю, что он мне скажет.
Ансель с раскаяньем смотрит на меня.
– Мне нужно вернуться на работу.
Когда я просыпаюсь, Анселя рядом нет, и единственное доказательство того, что он все же был дома - это записка на подушке, в которой написано, что он пробыл дома несколько часов и спал на диване, потому что не хотел будить меня. Чувствую, будто внутри что-то разбивается. Я ложилась спать только в его футболке и больше ни в чем. Мужья не спят на диванах. И мужья не беспокоятся о том, разбудят ли они своих безработных жен посреди ночи.
Я даже не помню поцеловал ли он меня в лоб, когда уходил, однако, значительная часть меня хочет написать Анселю и спросить об этом, потому что ответ мне скажет, должна ли я оставаться здесь или все же пора заказывать билет домой.
Нужно отвлечься и хорошо провести второй день одиночества в Париже: я блуждаю по выставкам и садам музея Родена, а затем бесконечно долго поднимаюсь по Эйфелевой башне...но ожидание стоит того. Вид с высоты необыкновенный. Париж прекрасен - стой ты на улице или на вершине.
Вернувшись в квартиру вечером в воскресенье, моим собеседником становится Лола. Она сидит дома на диване, и восстанавливается после вируса, который мы вдвоем подхватили, и с быстрой скоростью отвечает на мои сообщения.
Я рассказываю ей, о том, что думаю, мол Ансель уже пожалел о том, что позвал меня с собой.
«Это безумие», отвечает она. «Это из-за работы он сейчас не с тобой. Да, он женился на тебе, но не знал, как долго это продлится, да вдобавок ему нужно еще и работать.»
«Честно говоря, Лола, я чувствую себя попрошайкой, но пока не хочу уезжать! Этот город, ах, замечательный. Как ты думаешь, может мне остановиться в отеле?»
«Ну ты и восприимчива.»
«Он спит на ДИВАНЕ.»
«Может он заболел?»
«Я не помню, чтобы он был больным.»
«Он может, думает, что у тебя все еще «технический перерыв»?
Я чувствую, как мои брови ползут вверх. Даже об этом не подумала. Может, Лола права, и Ансель думает, что у меня все еще критические дни? Может, мне действительно нужно самой проявить иницианиву?
«Ладно, это хорошая теория.»
«Проверь ее», - отвечает она.
Забываю о футболке. Сегодня я ложусь спать голой.
Проснувшись, смотрю на часы. Почти половина третьего ночи, и я сразу понимаю, что его еще нет дома. Свет везде выключен и кровать рядом со мной пуста и холодна.
Но затем я слышу шарканье, звук молнии и стон, который доносится с соседней комнаты.
Поднимаюсь с кровати и натягиваю его футболку, которую Ансель кинул в стирку. Она настолько сильно пахнет им, что мне приходится остановится, и закрыть на миг глаза, чтобы прийти в себя.