Сладкий перец, горький мед
Шрифт:
Таня не ответила. Она только смотрела на Худого с откровенным ужасом в глазах, потом спросила:
— Ты готов ради меня убить лучшего друга?!
— Да, если это поможет нам с тобой сблизиться. Ради этого я на все готов…
В углу шкафа среди папок по-прежнему светился красный огонек видеокамеры, прикрытый от Худого скомканной бумажкой. Это была последняя запись. У Тани была уже целая видеотека подобных откровений. Для мести не хватало только этого, самого страшного признания. И как все оказалось легко и просто, аж не интересно и скушно…
— Вова, я должна тебе кое-что сообщить. Вообще-то я с большим удовольствием промолчала бы, но боюсь, что просто так ты не выполнишь
— Ну что ты, девочка моя, ты же знаешь, я выполню любую твою прихоть. Выкладывай, чего твоя душенька желает на сей раз?
Во взгляде Дрибницы светилась такая неподдельная любовь, такая готовность расстелиться перед женой, подарить ей весь мир. Чего там выполнить одну-единственную просьбу?
— Ты должен уволить Худого.
— Что? — огонек в глазах померк. Благодушное настроение как корова языком слизала. — Я не ослышался?
— Не ослышался. Мало того, ты должен сделать так, чтобы он убрался из города подальше и никогда сюда не возвращался.
— Танюша, я безумно тебя люблю, и ты знаешь это. Я всегда исполняю твои прихоти и желания, но сейчас ты переступила грань разумного. Я не предаю лучших друзей. Я понимаю, как тебе обидно иметь таких подруг, но я не виноват, что они тебя предали. Мне же с другом повезло больше. И давай больше не возвращаться к этой теме. Я прекрасно знаю, что ты устала от постоянной охраны, что это тебя дико раздражает, но поверь, детка, без этого не обойтись. Ты же знаешь, я тоже нахожусь под охраной, и мне это точно так же не нравится, как и тебе, но это необходимость, и ее придется терпеть. Конечно, я мог бы заменить Худого кем-нибудь другим, но ему я доверяю, как самому себе, а потому охранять тебя будет только он. И давай не будем больше об этом говорить. Он мой единственный настоящий друг, я не могу сделать ему больно даже теоретически…
— А-а, ну да… Как же это я забыла? Ты же у нас боль можешь причинять только горячо любимой супруге! Друга предать — ни-ни!!!
— Ну сколько можно, Танюша?! Сколько еще я должен извиняться за то, что было? Я и так до конца жизни сам себе не прощу этого, а ты попрекаешь меня каждый раз…
— А как ты попрекал меня каждый раз перед тем, как избить?! Сколько раз я просила прощения за то, в чем не была виновата? За то, что любила кого-то задолго до тебя? Ты простил меня?!
— Да, простил!!! Я уже два года ни разу не упрекнул тебя в этом!
— Точно! Простил! Только сначала убил меня и нашего ребенка, а потом простил. Так простил, что тщательно подсчитываешь каждый денечек, когда не высказал мне свое "фи" вслух! Ладно, как знаешь. Мое дело предупредить. Я давно хотела открыть тебе глаза на, как ты выражаешься, "лучшего друга". Да знала, что не поверишь, знала, что в очередной раз сделаешь виноватой меня. Вот, — выложила на стол кассету. — Будет желание — посмотри. Очень интересное кино. И в главных ролях твои любимые актеры. Да и режиссер тебе тоже хорошо знаком. Фильм снят не случайно, не буду притворяться.
Выдав заготовленную тираду, Таня с грохотом отодвинула стул, вышла из-за стола и возмущенно протопала каблучками к выходу из столовой.
Дрибница был возмущен и морально раздавлен. Как? Как теперь жить на свете, когда предал единственный, самый надежный человек, лучший друг?! И он доверил этому скоту самую свою большую драгоценность? И он позволял этому монстру находиться наедине с Таней по десять часов в сутки?! Но каков подлец, не моргнув глазом решил убить его?! А Таня, бедная Танечка! Она вынуждена была терпеть этого скота рядом, и даже ни словом никогда не обмолвилась о его поведении. Ах, какой он слепец! И как хорошо изучила его Танечка, ведь он действительно не поверил бы ни единому ее слову в адрес Худого бездоказательно. Мерзавец, каков мерзавец…
Скандалище
Худой даже не пытался отвертеться, не искал лихорадочно объяснений, и, естественно, не просил прощения. В их мире такое не прощалось. И был Худой немало удивлен, когда смертный приговор ему был заменен на пожизненное изгнание не только из города, но и из области. Причем надеяться на скорое возвращение, на то, что никто не узнает, как надолго он покинул город, не приходилось — он сам прекрасно знал, что у каждой стены в этом городе были глаза и уши. Так что Худому ничего не оставалось, как окинуть Таню прощальным взглядом, собрать манатки и отбыть навсегда в неизвестном направлении. Таню несколько удивило, но совсем не порадовало то обстоятельство, что Худой даже не попытался открыть бывшему другу глаза на нее, что, мол, это она все подстроила. Что ж, маленький плюсик в пользу большого Худого, который вовсе не искажал общую картину его личности. А к выпаду в ее адрес она была хорошо подготовлена — просто-де Худой пытается таким образом отвести праведный гнев Дрибницы на жену, познавшую уже и так столько бед. Но Худой не позволил сделать ей еще один ход, взяв вину на себя и ни в чем ее не упрекнув. Только спросил глазами практически на пороге: "За что?". И прекрасно понял зашифрованный в Таниных глазах ответ: "Ты не помог мне, когда я так нуждалась в помощи". Понял. Принял. Простил.
Когда через несколько дней к Худому на очередное свидание приехала Сима, разыгралась вторая серия скандала. Дрибница, сам еще не успокоившийся и не остывший от предательства лучшего друга, лично продемонстрировал кассету Симе. Та захлебывалась слезами и соплями от вероломства любимого, кричала наслаждающейся втихаря местью Тане:
— Это ты виновата, это ты его соблазнила!
Таня молчала в ответ, не позволяя себе победно улыбнуться. Думала про себя: "Это еще цветочки. Ягодки я вышлю тебе по почте чуть позже. Потерпи совсем немножко, я тебе покажу такое кино — до конца дней не очухаешься! А потом я тебе объясню, за что все это на твою голову. Непременно объясню, а то вдруг самостоятельно не догадаешься?!"
Через несколько недель после изгнания Худого исчез Дрибница. На полдороги между домом и городом в лесу возле самой трассы нашли взорванный джип. В нескольких метрах от него лежала бессознательная Таня, вся в царапинах и кровоподтеках. Место водителя, на котором сидел Дрибница, было уляпано кровавыми брызгами. Брызги были и на потолке, и на левой дверце. Сам же Дрибница бесследно пропал.
Таня несколько дней лежала в больнице. Навещали ее только мать да Володины родители. Ни Сима, ни Луиза не появились ни разу. Зато доблестная милиция не оставляла своим вниманием ни на день. Опросы, допросы:
— Как вы оказались на дороге?
— Как-как? С работы ехали…
— А почему без охраны?
Таня скривилась, как от боли:
— Мы отказались от охраны…
— Почему?!
— Был повод.
— Какой?
— Милиции это не касается…
— Нас касается все. Какой повод?
Таня долго молчала, не желая отвечать. Однако пришлось:
— Начальник охраны нас предал. Вернее, предал моего мужа…
Кассета очень ярко продемонстрировала сей факт. Правда, были у милиции попытки связать Таню с пропавшим охранником: